Шешель и шельма

Потом, неожиданно даже для себя, дотянулась губами до заманчиво близкой шеи и слегка прихватила тонкую кожу над воротником рубашки. Обнимавшая ее рука чуть сильнее напряглась, прижав крепче, и Чара спрятала довольную улыбку. А у господина Сыщика, оказывается, чувствительная шея. Интересно…

Чарген рассеянно подумала, что, пожалуй, стоит его соблазнить. И загадала обязательно попробовать, если они все-таки переживут это приключение. Он же ей давно нравится, кажется привлекательным, так почему не позволить себе немного вольности? Конечно, очень сложно на глаз определить, насколько мужчина хороший любовник, но чувствительную шею Чара считала хорошим признаком.

Ну а что? Она ведь ничего не теряет. В худшем случае просто удовлетворит любопытство, в лучшем — еще и удовольствие получит, очень кстати после Ралевича-то. Вот у него шея была ужасной: толстой, оплывшей и равнодушной.

Конечно, вместо всех этих посторонних рассуждений стоило бы подумать о деле. Прикинуть линию поведения при встрече с хозяином этих громил, сосредоточиться, постараться вспомнить все, что она знала о покойном муже. Вот только Чарген слишком устала и слишком отчетливо понимала, что проку от таких рассуждений не будет совершенно. Она понятия не имела, что нужно от нее главе одного из местных кланов или его ближайшему соратнику. Вроде не похоже, что он знал об артефакте, иначе подручный говорил бы о другом. Или глава знал, как все обстоит, а мелкой шушере такие подробности не сообщают?

В любом случае мошенница решила, что куда полезней собраться и успокоиться, чем нервничать и трястись. А поскольку объятия Шешеля действовали в этом смысле благотворно, то зачем искать другие варианты?

Куда ехала машина, Чара даже не пыталась отследить. Да и ее спутник, похоже, тоже был больше сосредоточен на происходящем внутри автомобиля. Взгляд его вроде бы рассеянно блуждал по сидящим напротив мужчинам, но в подлинность этой расслабленности не верилось.

Много времени дорога не заняла. Машина замедлила ход, повернула и вскоре остановилась. Выбравшись наружу последней, опираясь на вежливо предложенную следователем руку, Чарген озадаченно огляделась: появилось ощущение, что они больше не в Норке, а вдруг вернулись в Ольбад, в ближайший пригород Беряны. Небольшой особняк, утопающий в зелени сада, возле которого выгрузили вынужденных гостей, отлично вписался бы в те места.

Видимо, и здесь существуют уютные, живописные кварталы. Просто не для всех.

В дом их впускали… странно. Сначала вошли двое громил, потом предложили пройти Чарген, потом, после паузы, позвали следователя. Чара растерялась, но ее спутник оставался невозмутим, даже выглядел сейчас заметно более спокойным, чем во время поездки.

Обставлен особняк оказался дорого, красиво, но совершенно безлико. Похоже, хозяину было плевать на такие мелочи, и он не пытался проявить хоть какую-то фантазию. И нанятым людям не позволил. Хотя это характеризовало его с лучшей стороны: в попытках выделиться люди порой доходят до странного, Чарген всякого насмотрелась.

Или же, как вариант, это был нежилой дом. Учитывая предполагаемую личность человека, к которому они шли, не стоило удивляться всяческим предосторожностям и причудам. Не исключено, что живет глава клана где-то еще, а здесь только решает вопросы. Зачем для этого, правда, такой большой дом и не проще ли устроить контору где-нибудь в центре — тут фантазия Чары уже пасовала.

Путь закончился в очень просторном, темном и почти пустом кабинете, только дополнительно утвердившем Чарген во мнении, что дом нежилой. Сумрак едва разгонял единственный осветительный шар почти у самого входа. Под ним полукругом стоял пяток кресел, повернутых к тонущему во мраке дальнему концу кабинета.

Там, между двумя окнами, задернутыми плотными фиолетовыми шторами, возвышался большой и, кажется, очень тяжелый письменный стол. По бокам от него, в дальних углах, чернели глыбы шкафов. Но больше всего внимания привлекал странный для кабинета пол — белый, гладкий, мраморный. Он сильно диссонировал с остальной отделкой — темными потолком и стенами, обшитыми до середины деревянными панелями. В общем сумраке казалось, что ярко-белый мрамор даже немного светится.

В целом помещение производило неприятное, давящее впечатление. Здесь совершенно точно никто не работал — слишком уж тяжелая атмосфера, как тут можно сосредоточиться на бумагах! Да и стол слишком пустой, даже письменного прибора не видно. Чарген разглядела только какую-то темную пирамидку прямо перед сидящей в кресле смутной фигурой. Такое неудобное пресс-папье? Или это артефакт? Вероятно, но какой?

— Садитесь, — велел сопровождающий, а громилы рассредоточились по периметру. — Артефактов и оружия не было, — обратился он к хозяину кабинета почему-то по-ольбадски.

Лишь чудом Чара в этот момент удержалась от растерянного взгляда на этого типа. Что, правда нет? А как же…