Шешель и шельма

И через мгновение подумала, что жизнь ее ничему не учит. На этот раз Стеван просто завел ей руки за спину и опять обхватил, прижав к себе — тесно, горячо. И всего ее упрямства и возмущения не хватило, чтобы остаться к этой близости равнодушной. К близости, к сводящему с ума жару твердого тела, к его странному поведению, словам и, главное, всему тому, что, невысказанное, висело в воздухе.

— Ну хватит, — проговорил Шешель странно мягко и уткнулся лбом в ее висок. — Ты же понимаешь, что я все равно не отпущу, пока мы не закончим. А опыт… Ты сама об этом заговорила. И сама его ругаешь. А по-моему, с цветочком вроде твоей Цветаны было бы смертельно скучно. И ее легко получилось бы выкинуть из головы. Она не приходила бы во сне, не грезилась наяву. Совсем не то что Чарген Янич. Горячая, порывистая, яркая… Ты можешь ругаться, можешь драться, но я тебя не отпущу. Честно пытался, но не могу. А самое удивительное, что уже и не хочу.

— А чего хочу я, тебя не волнует? — спросила Чара, пытаясь унять сердце, торопливо колотящееся где-то в горле. И хотелось бы сказать, что от страха или возмущения, но — нет, это был восторг. Предвкушение. Возбуждение. Торжество…

Особенно когда Стеван, не спеша с ответом, прошелся губами вдоль ее шеи к уху, поймал мочку. Потом легко провел языком по контуру уха, и Чара непроизвольно дернулась от остроты ощущения. И напрочь забыла, о чем она вообще спрашивала.

— Меня очень интересует твой положительный ответ, — с тихим смешком проговорил Шешель. — Оставайся со мной. Насовсем.

— В каком смысле? — Она с трудом заставила себя сосредоточиться на словах — слишком отвлекали близость и прикосновения. Его ладонь, скользнувшая вдоль плеча вверх, чтобы приласкать шею и мягко накрыть затылок, и вторая, уверенно обосновавшаяся на талии.

А вот на сопротивление Чарген уже не хватило, и ее руки независимо от воли хозяйки обняли следователя в ответ.

— В прямом. — Стеван едва заметно улыбнулся. — Выходи за меня замуж, — проговорил твердо. И через пару секунд, пока Чара пыталась поверить в услышанное, уже чуть менее уверенно добавил: — Пожалуйста.

— Нет, — после нескольких секунд молчания все-таки заявила Чара, наконец убедив себя в реальности происходящего.

— Нет?

— Нет, — повторила еще тверже, изо всех сил стараясь не улыбаться — и сказанному Шешелем, и тому, как он растерянно хмурился, словно не верил своим ушам, потому что совсем не ожидал такого ответа.

— Почему? — последовал закономерный вопрос.

— Потому что не заслужил! — с удовольствием припечатала Чарген, ткнув его пальцем в грудь. Шальная радость добавила легкости и уверенности, Чара окончательно сбросила оцепенение. — На сделку твою я согласна, но при условии, что мне дадут учиться. А все остальное… Посмотрим на твое поведение! Я не собираюсь связывать жизнь с типом, которого знаю несколько дней, и за это время он успел обидеть меня так, как никто прежде!

— Но? — Шешель вопросительно выгнул брови.

— Но ты все-таки спас мне жизнь, и обстоятельства были сложными, так что я согласна дать тебе второй шанс. Начать все сначала, сделать вид, что всего этого не было. Будешь ухаживать за мной, как это делают нормальные люди. Так что отодвинься, ты ведешь себя неприлично, — резюмировала она, сильнее уперлась ладонями в грудь следователя.

Пару секунд тот, не шевелясь, с непонятным выражением разглядывал лицо Чарген. А потом, вместо того чтобы послушно отстраниться, рывком приподнял Чару и усадил на край стола, оказавшись между ее разведенных ног.

Чара ойкнула от неожиданности, попыталась увернуться от поцелуя в шею и оттолкнуть Стевана, но тот прижал ее крепче — одной рукой чуть выше лопаток, другой — чуть ниже поясницы. Упираться стало затруднительно.

— Пусти! — шикнула Чарген. — Прекрати сейчас же! Я не хочу!

Выпустить ее он не выпустил, но и начатого не продолжил — не тронул пуговицы платья, не попытался задрать подол еще выше, как будто вот такой близости было достаточно.

Пока достаточно. Потому что Чара прекрасно чувствовала, что хочется-то ему совсем иного. Да ей и самой… Хотелось.

— Предлагаю компромисс, — тихо выдохнул Шешель возле самого уха. Несколько легких, невесомых поцелуев заставили Чарген шумно вздохнуть. Потому что…

Да, вопрос был принципиальным, и, переступи следователь грань, на которой до сих пор умудрялся балансировать с изяществом канатоходца, она уперлась бы совсем — закричала, забилась, и вряд ли он после такого продолжил бы настаивать. Может, он и сволочь, но не до такой же степени! Но то, как он держался сейчас, как обнимал, оналял дыханием кожу… Тело помнило, и близость была приятна.

Чарген сама позволяла Стевану сократить дистанцию, пусть это и было неправильным. А тот наступал, не тратя время на сомнения. Игра. Волнующая, доставляющая удовольствие обоим.

— Компромисс? — спросила Чара, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Я не против… поухаживать за тобой.