Шесть алых журавлей

– Из-за вида, – Таккан поставил табурет у очага и взглянул на гору. В его голосе отчетливо слышалась гордость: – Красиво, не правда ли?

Пики окрасил снег, чья белизна превосходила даже облачные свитки в небе. Честно говоря, гора больше напоминала яйцо с двумя ушами, нежели кролика. С другой стороны, может, это во мне говорил голод.

– Он прекраснее всего, когда между пиками восходит луна, – Таккан показал на гору. – Если повезет, увидишь, как лунный свет сияет на реке Баюнь. Он освещает всю долину. Мы верим, что в это время за нами наблюдает Имуриня.

Имуриня, лунная госпожа. Говорят, что она провела детство на Кроличьей горе. Во дворце висели ее картины, но Райкама приказала их снять.

«В легендах кроются остатки магии, – говорила мачеха, – о которых лучше забыть».

Теперь понятно, почему она так ненавидела сказки. С ее змеями и злыми чарами она сама походила на сказочного персонажа.

– Люди невысокого мнения об Иро, особенно зимой, – продолжил Таккан, – «Народ слишком суровый, погода слишком холодная, еда слишком пресная». Может, это и правда, но со временем он западает в душу… если дать ему шанс.

Я вежливо улыбнулась. Каждый считал свой родной город самым прекрасным. И пусть вид из окна был великолепным, он ни капельки меня не впечатлил. Я видела только снег. Бесконечный снег, что припорашивал крошечный городишко внизу и даже покрывал лес за ним.

– Что, не убедил тебя? – спросил Таккан. – Для девчонки из деревни Тяньи тебе очень сложно угодить. Но ты не оттуда родом, не так ли? – Он помедлил. – Если скажешь, откуда ты, я помогу тебе вернуться домой.

Я потупила взгляд в пол и слабо покачала головой. Пока что мой дом здесь.

– Тогда оставайся, сколько захочешь. Но мне будет спокойнее, если он вернется к тебе, – Таккан протянул кинжал. С рукояти свисала знакомая синяя эмблема – постиранная и начищенная до блеска. Его голос стал напряженным: – Мне сказали, что Хасэге решил, будто ты украла ее.

Губы Таккана поджались в тонкую линию, на челюсти заходили желваки от ярости.

– Он поступил непростительно. Его отослали из замка.

Я пожала плечами, показывая, что не боюсь Хасэге. Единственный человек, которого я по-настоящему боялась, это Райкама.

Я положила кинжал на стол, но Таккан не спешил уходить.

– И последнее… – он потянулся в карман и достал альбом. Поновее и подороже того, что я нашла у него в котомке. – Это мой. Я люблю рисовать… как ты наверняка заметила, когда вломилась ко мне в комнату. – Он слабо улыбнулся. – Я подумал, что он может быть тебе полезен.

Я взяла альбом обеими руками. Страницы внутри были пустыми, а вдоль корешка лежал мешочек, размером как раз под чернильницу и кисть. Тронутая заботой Таккана, я позволила себе расслабиться. Самую малость.

«Спасибо».

– Помнится, в таверне ты собиралась написать свое настоящее имя. Может, сделаешь это сейчас?

Мои плечи напряглись, и Таккан сразу же пошел на попятную.

Если я его и разочаровала, он не подал виду.

– Твое прошлое – твое дело. Я больше не буду спрашивать о нем. Но, надеюсь, ты поделишься хотя бы некоторыми своими мыслями.

Теперь замешкалась я. Если не углубляться в прошлое, то никаких чернильных змей с кисти срываться не должно – таковы условия проклятия мачехи. Всего остального оно не касалось.

«Стой». У меня все же имелась одна просьба.

Я медленно вывела слова на бумаге, хотя вышло очень неразборчиво из-за клякс. Никогда не могла похвастаться красивым почерком, несмотря на бесконечные уроки с наставниками и насмешки братьев. А с моими опухшими пальцами он стал еще хуже.

Хочу работать на кухне.

– Ты хочешь продолжить работать на кухне?

Я энергично закивала.

– Кто я такой, чтобы тебя останавливать? – пошутил он. – Что-то мне подсказывает, что, даже если бы я приказал тебе трапезничать с нами каждый день, ты бы все равно поступила по-своему.

Это правда.

Вспомнив былое озорство, я ответила:

Буду готовить много редиса.

Комнату наполнил его заливистый смех, и на секунду я обрадовалась, что осталась в Иро.

Но замок Бусианов был не более чем средством для достижения цели. Я уйду, как только закончу сеть. «Не успеешь моргнуть, как наступит весна», – врала я себе. Но если я что и понимала о Севере, так это то, что зимы здесь долгие.

Очень долгие.

После того, как меня пригласили в крепость и выделили собственные покои, я никак не ожидала, что буду скучать по своему вонючему рыбному погребу.

В моем распоряжении появились горячая вода, бронзовая жаровня, что грела комнату, и полный шкаф курток и халатов.

Любой бы обрадовался такому повороту событий.

Но не я.

В первую ночь, как только все уснули, я, по своей наивности, открыла сумку и выпустила в комнату демонический огонь. Пылающий свет звездного ожога вылился наружу и просочился сквозь щели между деревянными дверьми, озаряя темные пустые коридоры.

Я быстро закрыла сумку, тяжело дыша.

И о чем я только думала?! Что никто не увидит свет? Не услышит, как я отбиваю шипы? Стены здесь были тоньше бумаги; я слышала, как Мэгари играла на лютне, хотя ее комната находилась в другом конце коридора.