Шесть дней из жизни дознавателя

— Даже такой был человек? Ты так представляешь его кончину? Я слышал про него просто, что он ходил, вопросы всякие решал.

— На вскидку, случай: у него кум есть, был, наверное, уже правильнее говорить, лучшие друзья, с детства, соседи, одна песочница. Простой паренёк, в охране работал. Так вот Зефирка его жену иногда сношал за его спиной и тут же ему улыбался, называя лучшим другом…

— Характеризующее действие, — согласился начальник КМ, — Так может это версия? Может он Чёрного и зажмурил?

— Не думаю, Александр Викторович. Он вроде бесхребетный мямля. Но, кто его знает? Жалко будет если это он и я так его выдал, получается… Но я это рассказал из далёкого прошлого, мне эта история стала известна случайно. Может они уже тысячу раз это выяснили, не знаю, Александр Викторович, — начал давать заднюю Габоронов, понимая, что сообщая такие подробности про Чёрного, он ставит под подозрение хороших людей, — Да если поспрашивать, Вам про него и не такого расскажут.

— Как фамилия его друга детства? — зацепился за версию начальник всех оперуполномоченных города.

— Я не помню, Александр Викторович, но участковому не составит труда это выяснить. Блин, теперь меня совесть будет мучать, что я парня подставил.

— Чего это ты его подставил? Если он убийца, его нужно от общества изолировать! Если не он, просто отработаем версию. Ты чего? После вчерашнего стал рассуждать как гражданский? Ты милиционер! Каким бы человек дерьмом не был, а убивать самому его нельзя! Если сейчас каждый будет мочить того, кого он считает плохим человеком, знаешь, что будет? У всех разная степень хорошести. Для одного и ты и я плохие люди, потому что ты им когда-то внимания должного не уделил, пренебрёг их великолепием, или просто выполнил свою работу, обломив его планы на лучшую жизнь! Поэтому убийцу покрывать нельзя, Габоронов! Есть ещё версии с Чёрным?

Начальник КМ, ещё будучи простым оперуполномоченным, раскрыл за свою жизнь не одно убийство. Вопрос о самосуде ему был гораздо виднее, чем Габоронову с его делами о кражах яиц.

— Виноват, Александр Викторович, исправлюсь! — понял Габоронов, что личная неприязнь к Зефирке, притупила должное отношение к преступлению, — А Вы говорите убийство? Смерть криминальная всё-таки? Надеюсь, забили гада?

У милиционеров, видящих жизнь под другим углом, всякие приметы, на вроде: «О покойниках либо хорошо, либо никак», не применяются. В этом вопросе всегда характеризуют человека каков он был в действительности для окружающих.

— Смерть криминальная Габоронов, током его зашарашило!

— Током? Пытали что ли его? К стулу привязали? — Габоронову так виделась смерть от электричества.

— Не очень пока понятно, Габоронов, пока не буду ничего говорить. Обманывать тебя не хочу, и правду сказать не могу, — Ерёмов улыбаясь, процитировал Габоронова, — Но смерть наступила в результате первичного паралича сердца вызванного электрическим напряжением.

— Понятно, что ничего не понятно. Но ладно, главное точно труп? — Габоронов не верил в то, что Чёрного уже нет на этой Земле.

— Точно, точно. Ладно Габоронов, иди работай! Ах, да, так как ты всё-таки раскусил подставу?

— Когда Духовский приходил ко мне с Зефиркой и у них не получилось со мной договориться, они злые ушли. Чёрный пообещал, что мне капец, если культурно выражаться. Поэтому чего-то подобного я ждал. Но, думал, они как-то по-другому зайдут, на суточном дежурстве, например, устроят что-то, чтоб я заявление отфутболил, не знаю, но что-то такого я ждал. А тут, Духовский подошёл ко мне на улице, вежливый весь до безобразия, хотя как раз с Чёрным от меня вышел с вот таким пренебрежением ко мне, — Габоронов развёл руки максимально в стороны, — А тут стоит и характеристику протягивает, которую я от жуликов в каждом деле добиться не могу, а он её сам припёр. Как только он мне её дал, до меня только тогда стало доходить, что мы на улице, вокруг люди, со стороны замечательно выглядит, что он мне что-то дал. Начал он говорить что-то громко, как под запись, меня это насторожило. И потом смотрю к нам рожи протокольные начали бежать, я и со страха тоже бежать! Залетел в магазин, благо дверь удалось закрыть, а дальше Вы знаете…

— Ладно, понятно. Иди, взяточник, работай…

Габоронов вернулся в кабинет. Духовский, хоть и пытался держать лицо, но было заметно, что он взгрустнул. Лейтенант Третьякова уже обработала неблагонадёжного клиента. Разъяснила ему про очные ставки с потерпевшим, вспомнивших подробности свидетелей. Про возможную переквалификацию статьи на группу лиц, а это уже перспектива получить реальный срок на суде. Вдобавок ко всему, у Духовского всплыла судимость! Данный гражданин в пятнадцать лет уже совершал грабёж! Ему дали условный срок, два года, с испытательным сроком на один год. Появились вопросы к участковому, который при проведении первоначальной проверки этого не выяснил или не внимательно к этому отнёсся. Смирнова имела неприятный разговор с начальником участковых, который пообещал впредь ещё сильнее контролировать качество собираемого материала.