Шесть граней жизни. Повесть о чутком доме и о природе, полной множества языков

Через несколько десятков лет после того дня в черных скалах всё, о чем тогда предостерегали, уже стало неоспоримым фактом. Казалось, что история Земли совершила поворот, когда истлевшие организмы были извлечены из черного царства смерти. С тех пор как нефть стала пластиком, каждую минуту пятнадцать тонн его попадают в море, где он убивает миллионы морских птиц, тысячи китов, черепах и тюленей, а его фрагменты через посредство рыб поднимаются всё выше по пищевой цепочке. С тех пор как нефть стала энергией, каждую минуту сжигаются десять миллионов ее литров, а углекислый газ в атмосфере всё усиливает парниковый эффект, и температура поднимается. Вдруг пошли разговоры, что трети населения Земли угрожает нехватка пресной воды. Одновременно заговорили о том, что из-за таяния ледников уровень моря поднимается, создавая угрозу побережьям. И биологические виды исчезают теперь в тысячу раз быстрее прежнего, так что мы на пути к седьмому всепланетному вымиранию. Став господствующим видом, мы увидели, как наш прометеевский огонь начал оборачиваться против нас самих. Куда это ведет, заметно по рекам, породившим наши цивилизации. Они предупреждают о потопе.

Смеркалось, и на проливе зажглись лодочные огни. Проходя по участку, я заметила огонек, плывущий по небу. Наверно, один из спутников, что кружат теперь вокруг Земли, ведя наблюдение или транслируя звуки и картинки. На иных были подневольные пассажиры вроде собаки-космонавта Лайки в ее раскаленной космической капсуле. С тех пор на спутниках запускали тысячи животных – слизней, жуков, бабочек, сверчков, ос, пауков, мух, рыб, лягушек, черепах, мышей, обезьян и кошек. Ученые хотели посмотреть, сумеют ли земные существа выжить в космосе, когда Земля станет непригодной для жизни.

На кухне я отыскала карманный фонарик – темно ведь. Где-то под навесом лежит спальный мешок, неизменно сопровождавший меня на море и на суше. Он оказался в самом дальнем ящике, и я порадовалась, что взяла фонарик, потому что краем глаза заметила какое-то движение. Наверно, одно из животных, которые выходят только ночью, когда люди спят.

Поднялся ветер, и в доме с тремя стенами захлопал синий брезент, словно вздумал отправиться в плавание. Когда я вернулась в писательскую хижину и улеглась в постель, мне опять вспомнилось давнее учебное судно. Я будто снова находилась в пути, и в каком-то смысле так и было. Ведь в широком смысле каждое существо – это поток, текущий от того, что было, к тому, что ждет впереди.

Но пока я ворочалась в тесном спальнике, перспектива все-таки начала сужаться. И правильно, ведь завтра утром вернутся рабочие. Удастся ли улучшить ситуацию, заменив сломанную стену? Жизнь-то возникла как раз благодаря негерметичной стенке клетки.

Вероятно, мой угол зрения за день расширился, потому что теперь я могла повернуть проблему и посмотреть на дом с несколько иной стороны. Старый дом стоял под углом к кухонной пристройке. Угол составляли две стены, и, если дополнить их еще одной стеной и потолком, получится комната. Стен в ней будет только три, но этого достаточно.

Ведь нам здесь как раз и недоставало вида на воду? Из дома откроется более широкая панорама, чем при четырех стенах. В море жили существа с другим восприятием, с другими песнями. Совершенно особенными, но на свой лад не менее примечательными, нежели наши. Миллиарды песчинок свидетельствовали об исчезнувших ландшафтах, ведь если история жизни глубока, как Марианская впадина, то наше собственное время – всего лишь пена на поверхности. И тем не менее мы успели стать для жизни такой серьезной угрозой, что должны поскорее направить развитие к другим временам. Или поворот наступает только через катастрофы?

Сквозь тиканье будильника долетал вой ветра на проливе. Он говорил о бурливых волнах в морском царстве, из которого я вышла и которое по-прежнему ношу в себе.

Сила дикого края

Замена стены потребовала времени. Как-никак все стороны дома взаимосвязаны, поэтому пришлось убрать также часть пола. Кроме того, под ним надо было протянуть кабель к электрическим розеткам на новой стене, а заодно электрики могли подвести электричество и к остальным постройкам на участке.

Поначалу они трудились в потемках и в тесноте, то бишь в подполе, лежа на земле, и голоса их доносились оттуда глухо. А когда рослые парни наконец выбрались из подпола, им пришлось заползти в метровой высоты насосную, чтобы установить щиток для других построек. Они, конечно, знали, что надо будет тянуть кабель по участку, но именно это оказалось самой трудной частью работы. Учитывая рельеф, копать жесткую лесную землю можно только вручную, а на такое электрики не подписывались. И удовольствовались тем, что проложили кабель поверху, в трубах. И кому потом прикажете их закапывать? Первый же работник, к которому я обратилась, посмотрел на участок и наотрез отказался. Пожалуй, и на это дело потребуется время.