Шесть цифр

Гарри понимал, что рано или поздно будет газовая камера. Ему было бы все равно, если бы не Леви. Зацепив юношу верой в Создателя и нащупав привязанность к Гермионе, Леви старался дать Гарри смысл жизни. Юноша иногда называл мужчину «ребе», хотя тот раввином и не был, но не возражал против этого названия. Леви очень хорошо понимал, что все они обречены — и те, кто на «канаде», и те, кто в других бараках. Однажды Гарри отрядили на работы в «детский» барак — там умирали после опытов дети.

— Ты будешь брать тела, класть в тележку и возить в крематорий! — объяснил юноше надзиратель, пару раз ударив плетью куда попало, чтобы номер 2093… и еще две цифры, слушал получше.

— Яволь, — ответил то, что от него ждали, юноша.

Эта работа называлась «мор-экспресс». Она считалась довольно легкой, но вот морально… Умершие и умирающие дети, постоянно плачущие. Старшие девочки, обреченно смотревшие на Гарри… Пережить это было очень сложно, как и осознавать, что эсэс не жалеют никого. Когда Гарри заговорил об этом с Леви, мужчина тяжело вздохнул и отвел его к яме.

— В теле ребенка намного больше воды, чем во взрослом, — заговорил мужчина, хотя юноша не понимал, зачем.

— И что это значит? — поинтересовался Гарри, только затем увидев несгоревшие детские головы. Опустившись на колени, юноша с ужасом смотрел на это, понимая, что видит.

С этого момента его в живых держала только вера, только слова Леви, и только надежда спасти Гермиону. Пожалуй, именно Гермиона стала той опорой, что помогала жить, хотя юноша и не знал — жива ли она. Так проходили дни, лишая Гарри даже остатков брезгливости.

— Гарри, — его наставник помолчал несколько долгих мгновений. — Я узнал, что нас всех скоро ждет «красный дом».

— Значит, все… — понял юноша, осознавая, что жизнь наконец-то заканчивается.

— У нас нет выбора, — покачал головой мужчина. — Мы должны или умереть, или бежать. И вот еще что…

— Что? — спросил Гарри, понимая, что новости хорошими не будут.

О конкуренции в лагере знали, спустя некоторое время люди, бывало, превращались в зверей, отчего искали себе место потеплее. Как мужчины узнали о том, что Гермиону, претендующую на место в борделе, хотят просто «удалить», неизвестно, но получалось, что надо как-то извернуться и убежать всем вместе. Это было очень серьезной проблемой, потому что — не все так просто.

— Что значит, удалить? — не понял сначала Гарри.

— Ну или по голове дадут, или битым кирпичом накормят, — равнодушно пожал плечами Леви, уже к такому привыкший.

— Убьют… Или сразу, или медленно, — понял юноша. Эта новость что-то всколыхнула внутри него самого, отчего Гарри решил, что Гермиону надо спасти любой ценой.

— Поэтому выбора у нас нет, — кивнул ему Леви. — Нужно попытаться бежать.

— Но как? — удивился считавший, что выхода нет, Гарри.

И вот тогда ему начали рассказывать, как именно можно попробовать. Если обнаружат, то, конечно, всех расстреляют, однако даже не так давно попавший в лагерь юноша знал, что расстрел — это быстро, а газовая камера и крематорий — мучительно и долго. Жить, несмотря ни на что, хотелось, правда, хотелось жить, чтобы спасти Гермиону. И, пожалуй, все.

— В субботу она будет направлена на осмотр, — сообщил откуда-то все знавший Леви. — После него, они решат, но возвращаться твоя невеста будет вот по этой дорожке, уже по темноте, тогда мы сможем…

Почему готовившие побег евреи решили помочь им двоим — Гарри не понимал. Возможно, виновато в этом было его везение, возможно, причина была в том, что у группы заключенных родных уже не было совсем. Но тем не менее, готовившиеся к побегу люди, желали помочь. Правда, о предателе в своих рядах они не знали. Купивший, как он думал, жизнь, один из них решил все рассказать лагерному начальству, которое в свою очередь, внимательно расспросив его, решило поступить по-своему — сделать расправу еще и страшной. К несчастью, приговоренные об этом не знали.

Учитывая, что Гарри даже не представлял, сколько времени уже провел в лагере, он не задумывался ни о времени года, ни о том, что его ждет. Сейчас у юноши была одна цель — спасти Гермиону, и к ней он шел, а о себе последний Поттер вообще даже и не думал. Не умел теперь уже номер думать о себе.

День побега все приближался…

***

Гермиона уже не вспоминала о том, что было до лагеря, ей казалось, что Хогвартс, Британия, родители — все это ей просто приснилось. Этого никогда не было. Поэтому она просто жила, стараясь не поднимать голову в грубом платке, чтобы не быть избитой за взгляд, или еще за что-то, что придумает капо. Девушка понимала, что из нее просто выбили все остатки достоинства, но теперь ей было все равно. Думавшая, что спасает ей жизнь Мария, стала очередным кошмаром когда-то мисс Грейнджер, а теперь просто номера.