Шестая койка и другие истории из жизни Паровозова

На таможенном контроле творилось страшное. Выяснилось, что за пределы Доминиканы можно вывезти лишь 50 сигар, а у многих несчастных теток их были тысячи. Ром же нельзя было вывозить вовсе, так как уже вступило в силу правило провоза жидкостей в самолетах. Женщины рыдали, вытаскивали свое добро и, продолжая стенать, выставляли на каменный пол. Бутылки отвечали печальным звоном, сигары прощались молча. На полу перед таможенным кордоном на глазах росли дивизии бутылок и небоскребы из сигарных коробок. Все эти деньжищи были потрачены зря. Странно, что это не объяснил ни один гид, а что до продавцов в магазине, так с них взятки гладки.

Каждые полминуты к этим штабелям подбегали местные и с веселым смехом хватали, кто сколько унесет. Ну хоть кому-то радость.

В Duty Free я решил купить что-нибудь в подарок. Так как ассортимент был невелик, мой выбор пал на парфюмерию. Чтобы помочь с покупкой, ко мне подошла креолка такой красоты, что я потерял дар речи. Решив не стоять столбом, я судорожно в голове составил фразу: Una hermosa flor en esta hermosa isla[4]

И едва я решил воспроизвести эту пошлятину, как к ней подошла коллега, тоже креолка, только еще красивее. Я так растерялся, что вообще ничего не сказал.

В ряду у аварийного выхода можно было сидеть вытянув ноги, так что возвращение на родину по сравнению с полетом сюда было просто райским наслаждением. К тому же я получил полноценных восемь часов богатырского сна, и даже посадка и взлет в Ирландии меня не разбудили.

Когда в Домодедове, подхватив свою сумку, я устремился на выход, мимо меня проехала та женщина со сломанной ногой. Ее сын правил каталкой, а сотрудники гиганта шли следом и тащили их багаж. — Идиот! Куда ты так разогнался! Смотри, ты чуть на чемодан не наехал! Хочешь, чтоб я еще и голову себе проломила?

Как рассказала мне Яна, их никто не встретил. Ни муж, ни двое других сыновей, которым та купила по машине. Оказалось, у них у всех были какие-то более важные дела. Поэтому им вызвали такси и отправили домой.

На следующее утро я уже был на работе, а через пару дней забыл, что куда-то ездил.

Но когда бухгалтер Таня озадачила меня своим зимним отпуском, я тут же все вспомнил.

Первым делом Таня спросила:

— Как думаете, оторваться-то там можно?

— Оторваться? — переспросил я. — Что вы под этим подразумеваете?

— Ну как это что? — несколько удивившись моей непонятливости, пожала плечами Таня. — Например, когда я в Таиланд прилетела, я только на четвертый день в отель заселилась!

— На четвертый? — не понял я. — Это еще почему?

— Да потому что я с одними ребятами усвистела прямо из аэропорта! С чемоданом! — рассмеялась она. — Мы тогда в Паттайе три дня отрывались! Да так, что до сих пор в себя прийти не могу!

Я сглотнул.

— Я вот и спрашиваю, — продолжала Таня, — как с этим в Доминикане? Ну в смысле ночная жизнь? Там покурить есть чего? А нюхнуть?

— Знаете, Татьяна Александровна, — принялся скучно рассказывать я, — самому мне не довелось, но вот мужики из нашей группы хвастались, как ходили по притонам, там и девочки, и покурить можно, и все остальное. Но если вы не хотите сгинуть, лучше вам в такие места не соваться.

— Да ладно! — махнула она рукой. — Ничего со мной не будет!

— Таня, Доминикана не Таиланд, — продолжал я занудствовать, — девушка такой внешности, как вы, сильно рискует, особенно в незнакомом месте, да еще после захода солнца.

— Бросьте вы стращать! — Она даже поморщилась от досады. — Не успею оглянуться, как мне тридцатник стукнет, и что тогда? Отрываться нужно сейчас!

Я махнул рукой и дал ей несколько практических советов, а именно: не покупать ничего у пляжных торговцев, в магазинах все вдвое дешевле. Сигары и ром, если приспичит подарить ненаглядному, приобретать только в Duty Free. Лосьоны и кремы от солнца брать с собой с самой высокой степенью защиты. Взять мелкие долларовые купюры. И ни в коем случае не пить воду из-под крана.

Она все это слушала безо всякого интереса, а скорей всего, не слушала вовсе.

В день, когда она улетела, я вспомнил, что забыл дать ей с собой переходник на розетку американского типа. Ладно, как-нибудь сама разберется, в конце концов, в отеле купит.

В обед мне позвонили из издательства, попросили забрать верстку на вычитку. Самому мне было ехать неохота, я малость приболел, договорился, что передадут верстку моей секретарше, а я с ней встречусь уже у себя на «Коломенской».

В тот момент, когда на платформе у первого вагона я получил в руки пухлую папку, у меня в кармане запищал мобильник. Я вытащил его и взглянул на дисплей. Это пришла эсэмэска от Тани.

Я в тюрьме Пунта-Каны срочно пришлите телефон НТВ.

Я шел скорым шагом, почти бежал к тому месту, где у автобусной остановки стояли бомбилы — подпольные таксисты. Мне срочно нужно было домой. Минутой ранее я набрал номер Тани. Где-то на четвертый гудок я услышал мужской голос:

— Lellaman[5].

И другой голос произнес откуда-то издалека:

— Apaga![6]

После чего телефон отключился.