Читаем Шестьдесят рассказов полностью

- Ты имеешь в виду Пустобреха, который стоял перед домом, ежесекундно готовый дать промеж глаз любому сучьему сыну, который…

- Его нет в дыре!

- Дай-ка взглянуть. Как тебя звать?

- Меня зовут Смутьян. Нет, в дыре его нет. Ни хоть малого клочка.

- Бедный, верный Пустобрех!

- Думаешь, Молл еще там, внутри? Да и вообще, откуда мы знаем, что это верное место?

- По радио говорили. А как тебя, к слову, звать?

- Меня зовут Хо-хо. Смотри, как дымится земля!

- Эта чудовищная история лишний раз демонстрирует ужасающую мощь Ступни.

- Да, и я не могу унять дрожь ужаса. Бедный Пустобрех!

- Верный, благородный Пустобрех!

- Мистер Вандермастер.

- Мадам.

- Садитесь, пожалуйста.

- Спасибо.

- В красное кресло.

- Большое спасибо.

- Вы позволите предложить вам выпить?

- Да, спасибо, я не отказался бы от глотка чего- нибудь.

- Виски, если я не ошибаюсь?


- Да, виски.

- Пожалуй, я последую вашему примеру, эта неделя была крайне утомительна.

- Чистка и уход, как я понимаю.

- Да, чистка и уход, а в довершение всего сюда заявилась некая особа из средств массовой информации.

- Как же это докучно.

- Да, это было в высшей степени докучно, настыр- ность этой женщины в исполнении своего крайне странного профессионального долга не поддается описанию.

- И конечно же она расспрашивала вас про изумруд.

- Она очень интересовалась изумрудом.

- И ничему не верила.

- Да, не верила, но, возможно, это присуще избранной ею профессии?

- Есть и такое мнение. Она его видела?

- Нет, он спал, и мне не хотелось…

- Естественно. Но откуда эта особа узнала, что вы превратились в предмет интереса для широкой публики?

- Полагаю, всему виной бестактность повивальной ведьмы. Некоторые личности лишены самого элементарного такта.

- Да, это едва ли не главная проблема с некоторыми личностями. Их такт постоянно находится в отлучке.

- К примеру, некоторые личности имеют привычку чесать языком обо всем без разбора.

- Разбалтывать все подряд каждому встречному и поперечному.

- Да уж.

- Да уж. Так, может быть, мы поговорим о деле?

- Если это необходимо.

- У меня есть Ступня.

- Правильно.

- У вас есть изумруд.

- Верно.

- Ступня обладает некоторыми свойствами, далеко не безразличными для колдунов и ведьм.

- Я об этом наслышана.

- Вы себе не представляете, какой осадок остается на душе, когда волей обстоятельств приходится прибегать к крайним мерам.

- Ужасное переживание, могу вам только посочувствовать. Да, между прочим, а где мой Пустобрех?

- Головорез, стороживший вашу дверь?

- Да, Пустобрех.

- По всей видимости, сейчас он воссоединился с базисной субстанцией Вселенной. Увлекательное, надо думать, переживание.

- Ну что ж, теперь я хоть знаю.

- Заметьте однако, что я интересуюсь изумрудом с наилучшими намерениями.

- Что такое наилучшие?

- Как вам хорошо известно, за изумрудом гоняются и другие, не столь скрупулезные люди. Разбойники, намеревающиеся его разбить.

- Ну а вы? Какие намерения у вас?

- Я подумываю об изумрудном порошке. Толченый изумруд с содовой, толченый изумруд с томатным соком, толченый изумруд с горькой настойкой, толченый изумруд с «Овалтином».

- Я не совсем понимаю.

- Я хочу жить дважды.

- Дважды?

- В добавление к моей настоящей жизни я хочу еще одну, будущую.

- Вторая жизнь. Дополнительная к переживаемой вами в настоящий момент.

- В детстве я был безмерно беден. Беден как церковная крыса.

- И вы открыли рецепт?


- Да.


- Выискали в магических книгах.

- Да. Требуется некоторое количество изумруда. Толченого изумруда.


- Брр.


- По карату в день. Семь тысяч тридцать пять дней.

- Совпадение.

- Ни в коем случае. Только этотизумруд и пригоден. Лунный изумруд, рожденный ведьмой.

- Нет.

- Еще я подумываю о бульоне. Толченый изумруд ибульон с ложечкой «Табаско».

- Нет.

- Нет?

- Нет.

- Моей маме восемьдесят один год,- сказал Вандер- мастер.- Я пришел к своей маме и сказал: «Мама, я хочу любви».

- И она ответила?

- Она сказала: «Я тоже».

Лили, особа из средств массовой информации, стояла в прихожей.

- Я вернулась посмотреть, не готовы ли вы признаться. В розыгрыше.

- Он уже умеет говорить. Он говорит.

- Он - что?

- Аккуратные законченные предложения. Афоризмы и прописные истины.

- Я хотела бы это послушать. Это абсолютно…

- Слушай, детка, это стоит денег. Шестьдесят долларов.

- Шестьдесят долларов? За что шестьдесят долларов?

- За интервью.

Но это же журналистика чековой книжки!

- Вот именно.

Это противоречит лучшим традициям нашей профессии!

- Тебе платят, твоему начальнику платят, акционеры тоже не остаются без своей доли, так почему же не мы, поставщики исходного материала? Почему так-таки нельзя оплачивать исходный материал?

- Он говорит?

- Самым несомненным образом.

- Вы примете чек?

- Если уж иначе никак.

- Вы действительно ведьма?

- Ну сколько можно спрашивать об одном и том же.

- А вы что, фокусы устраиваете или что?

- Можно назвать это консультациями.

- У вас есть постоянные клиенты? Люди, приходящие к вам регулярно, на регулярной основе?

- Да, люди с проблемами.

- С какими проблемами, хоть для примера?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Стилист
Стилист

Владимир Соловьев, человек, в которого когда-то была влюблена Настя Каменская, ныне преуспевающий переводчик и глубоко несчастный инвалид. Оперативная ситуация потребовала, чтобы Настя вновь встретилась с ним и начала сложную психологическую игру. Слишком многое связано с коттеджным поселком, где живет Соловьев: похоже, здесь обитает маньяк, убивший девятерых юношей. А тут еще в коттедже Соловьева происходит двойное убийство. Опять маньяк? Или что-то другое? Настя чувствует – разгадка где-то рядом. Но что поможет найти ее? Может быть, стихи старинного японского поэта?..

Александра Борисовна Маринина , Александра Маринина , Василиса Завалинка , Василиса Завалинка , Геннадий Борисович Марченко , Марченко Геннадий Борисович

Детективы / Проза / Незавершенное / Самиздат, сетевая литература / Попаданцы / Полицейские детективы / Современная проза