Шестнадцать способов защиты при осаде

— И чем все обернулось? — продолжал Огуз. — Айхма отказалась от твоих щедрот. Да, Темы немного поработали вместе — и в итоге вспыхнул бунт, и твою чудо-артиллерию пришлось направить на своих же, лишь бы они перестали убивать друг друга. Орхан, твои попытки бесплодны. Великое Общество просто невозможно, не в Городе. Знаешь почему? Потому, что он создан теми, кто чужд справедливости — робурами. Война идет не червей со львами, а сильных львов со львами послабее. Думаешь, тебя кто-то во что-то ставит? Прочитай вот это.

Огуз передал мне маленький медный тубус. Я вытряхнул из него листок бумаги, стал читать. Закончив, я поднял на него глаза.

— Это не подделка, — сказал он. — Узнаёшь почерк?

— Вполне.

— А эту печать?

— Конечно.

— Славно. А теперь скажи мне, что там написано.

Я не хотел, но Огуза трудно ослушаться.

— Сенатор Фронто, которого я ударил по лицу, и полдюжины других ведущих членов Палаты представителей хотят подстроить мое убийство. Как только я умру, они намерены захватить Город и короновать Фронто как нового Императора. Они завербовали пятьсот Зеленых, которым не по душе Бронеллий, которые не простили мне убийство собратьев. Также будут убиты Нико, Артавасдус, Фаустин и Айхма — они создадут слишком много проблем, когда меня не станет. Переворот намечен на послезавтра. — Я свернул злосчастную бумагу, попробовал заправить обратно в тубус, но руки слишком дрожали, и Огуз сделал все за меня.

— Пожалуй, лучше оставь это себе, — сказал он. — О, и это тоже. — Он вручил мне какой-то предмет, завернутый в обрывок голубого шелка. Это была оригинальная Великая Печать, конечно же. — А теперь — смотри мне в глаза.

Мне совсем не хотелось, опять-таки. Но пришлось.

— Хорошо, — сказал я. — Каких действий ты от меня ждешь?

26

Огуз предложил мне лошадь, но я отказался и к Северным вратам вернулся пешком. Нико ждал меня.

— Где ты был, ради всего святого? — спросил он.

— Долгая история, — отмахнулся я. — Потом расскажу.

— Орхан, да как же…

— Потом! — Я не хотел кричать на него, но, по правде говоря, после всего произошедшего слегка переутомился. Так или иначе — Нико замолк. Немалое достижение.

— Тебя долго не было, — заметил Фаустин, когда я приплелся к нему. — Чего он хотел?

— Полной капитуляции, — сказал я ему. — Безо всяких гарантий. Я сказал «нет».

— Слава богу. — Префект нервно посмотрел на меня, будто ожидая, что я накинусь на него ни с того ни с сего. — Кто он такой?

— Хороший вопрос. Насколько я могу судить, какой-то бунтарь без царя в голове. Хочет свергнуть Империю. Не завоевать — просто стереть с лица земли.

Фаустин пристально уставился на меня.

— Но… зачем?

— Потому что все мы тут — злодеи и деспоты, и человечество никогда не вздохнет полной грудью, пока не освободится от нас. Поди разберись.

— Бессмыслица. Империя — величайшая сила цивилизации в истории человечества.

— Скажи ему это в лицо. — Я усмехнулся. — Хотя — только время зря потратишь. Ведь самая плохая новость в том, что все вспомогательные войска он настроил против нас.

— Господи. — Глаза у него широко распахнулись. — А какие конкретно подразделения?..

— Все. Без исключений.

Казалось, он вот-вот потеряет сознание.

— А как же…

— Войска робуров? Они осаждены в гарнизонах. Нет смысла надеяться на них. Они и сами ждут, когда мы придем и всех спасем.

— Они нас просто запугивают.

— Это правда, — сказал я, покачав головой. — Он представил меня примерно дюжине бывших имперских офицеров. Они подтвердили его слова. Своей пропагандой он купил их всех, Фаустин. Покоренные народы нас больше не любят.

— Господи, Орхан. Что же нам делать?

Я твердо, спокойно посмотрел на него.

— Паниковать рано. Об одной вещи враг не подумал — о нашем флоте. Флот целиком состоит из робуров, и они — все еще где-то там в море. Рано или поздно они вернутся. Мы выживем.

— Одни только моряки — против такой оравы варваров? Мы не выстоим.

— Я не говорил о сражении, — поправил я Фаустина. — Сказал — «мы выживем». Если у нас будет флот и мы не допустим падения стен, пусть эти ребята сидят там хоть тысячу лет. Мы будем контролировать море. У нас будут корабли для доставки продовольствия и тысячи квалифицированных рабочих, лучших в мире. Будем менять товары на еду, как и всегда, а флот будет совершать набеги на родину мятежников, устраивая им сладкую жизнь. В конце концов до этих идиотов дойдет, что они зря тратят свое время, и тогда мы сможем заключить мир. Разумное урегулирование, согласованное разумными человеческими существами. А пока остается только держаться. Мы лучше их, Фаустин, мы сможем.

Он с любопытством посмотрел на меня.

— Ты что-то недоговариваешь.

— С чего ты взял? — сухо осведомился я.

— Ты говоришь так, словно пытаешься самого себя в чем-то убедить. И мне от этого тревожно.

— Фаустин, ты как моя бабушка. Тебе от всего тревожно. — Я вытряхнул из рукава шелковый сверток. — Угадай, что я нашел.

Развернув голубой шелк, префект схватился за сердце.

— Это что, настоящая…

— Говори потише. Да, та самая, единственная и неповторимая. Снова у меня.

— Откуда ты?..

— Поверь мне, — сказал я, — тебе лучше не знать.