Шестнадцать способов защиты при осаде

Обычно подобные вещи усмиряют его. Фаустин боится простых людей. Боится, что однажды утром проснется — и увидит, как они стоят над его кроватью с вилами. Но в этот раз что-то пошло не так.

— Наплевать, — отрезал он. — Твои драгоценные Синие и Зеленые — не плоть Империи, они просто живут здесь. Через сто лет никто и не вспомнит их имен. А искусство Золотого Дома является одним из наивысших достижений в этом мире, и быть ему только здесь. И если ты думаешь, что…

Я посмотрел на него, и Фаустин осекся.

— Вообще-то, — сказал я, — я с тобой согласен. Вот почему, если б селроки не захотели обменять пшеницу на драгоценности Дворца, я бы умолял взять их даром.

— Что? Ты с ума сошел?

— Нет, ты. Если нас всех постигнет неудача — все это историческое наследие пойдет на растопку печей. Нашему врагу плевать на искусство, Фаустин. По их мнению, все, что касается робуров, нужно убить. Вот почему оно должно попасть в более безопасное место.

Это заставило Фаустина остыть.

— И если мы переживем осаду, — продолжал я, — то рано или поздно сможем все снова выкупить. Так или иначе, даже если нас самих не станет, искусство робуров останется. И ни одна икона или картина не отправится в костер. За кого ты меня принимаешь, Фаустин? За варвара?

Все очень просто.

33

Три дня спустя в заливе стояло семнадцать коггов из Селрока.

Держать это в секрете не стоило и пытаться. Все городские охранные силы были брошены к воротам доков — но что толку. Во-первых, мне было очень трудно поверить, что они сами не покинут свои посты, не набегут на причал, не украдут корабли и не уплывут на них. Но толпа отчаявшихся потенциальных беженцев по периметру доков представляла собой немалую опасность. Людей топтали насмерть. Пройдет совсем немного времени — и они поймут, что часовые не пустят в ход оружие, если предпринять согласованную атаку на ворота при помощи тарана.

— Ты должен что-то сделать, — сказал Фаустин, как всегда полезный и находчивый.

Я знал, что должен сделать. Но будь я проклят, если был готов к этому.

Но никто об этом, конечно, не знал. Так что я отдал приказ развернуть пять катапульт на сторожевых башнях верфи «лицом» к толпе.

На такой маневр требуется некоторое время. Пара длинных рычагов устанавливается в железные обручи, вделанные в борта катапульты. Затем нужно завалить заднюю часть, чтобы получить обратный подъем. Достаточно много людей в толпе имели родственников и друзей, которые работали в смене на стене, чтобы понять, что происходит. Шум не сразу утих, но потом наступила ужасающая тишина. Никто и с места не сдвинулся.

Конечно, когда они побегут — наступят мрак и хаос. Вы видели когда-нибудь, как разбегается в панике по-настоящему огромная толпа? Даже если люди в ней и пытаются избежать нанесения вреда друг другу — у них просто нет выбора. Кто-то кого-то толкает, кто-то теряет равновесие и падает на стоящего рядом; через упавших наземь не переступают аккуратно — бегут прямо по ним. По лицам, по костям — тела громоздятся, и вес превышает предел прочности рук, ребер и черепов. Тут еще большой вопрос, от чего больше урона — от катапультного залпа или от самих людей внизу. Я понял, что совершил катастрофическую ошибку — хорошо, что было время все исправить.

— Разверните эти чертовы штуки назад! — завопил я.

Думаю, экипажи такому приказу лишь обрадовались. Тут мне пришло в голову, что я, вполне возможно, совершенно случайно поступил по уму. Случайным образом удалось заставить всех замолчать — а это означало, что я смогу заставить себя услышать.

У меня нет громкого голоса, и я не люблю кричать. Однако выступить нужно было в этот момент самому — такие важные задачи не передашь на исполнение звену ниже.

— Дамы и господа! — крикнул я и вспомнил, что нужно делать паузы подольше, чтобы слова успели дойти до народа. — Видит Бог, вы испытываете мое терпение, но я решил все-таки не стрелять ни в кого из вас. Но что я точно сделаю, если вы не разойдетесь разумно, тихо и мирно, — отдам приказ катапультам потопить корабли в заливе. Мы не произвели еще выгрузку всей провизии, так что большей ее части вы никогда не увидите. Поймите — если нельзя увезти всех, все должны стоять до последнего. И если кто-то решит таранить ворота — клянусь небом, я потоплю все суда так быстро, что никто и свистнуть не успеет. Спасибо за внимание!

В свое время я совершил несколько адски глупых поступков, и этот должен был стать гвоздем коллекции. Если бы хоть кто-то закричал в ответ, если бы хоть одна рука бросила камень, — не верю, что вся имперская армия, в полном составе и в период своего славного расцвета, смогла бы удержать людей от того, чтобы смести ворота и раздавить моих солдат точно муравьев. Что я могу сказать? И это мне сошло с рук, и это сработало. Когда толпа поредела примерно на четыре пятых, я выслал врачей забрать несчастных, по которым успели потоптаться. Для большинства из них мы мало что могли сделать. Просто подумайте о том, что могло бы произойти, — и судите меня соответственно.