Читаем Шестнадцать способов защиты при осаде полностью

— Ну, — ответил он, — очевидно, у нас нет ни волков, ни медведей. При нормальных условиях мы могли бы пригнать их из Гарии, скажем, как всегда делаем для Весенних Игр — но при блокаде об этом не может быть и речи. Можно отловить стаю бродячих собак и не кормить их неделю, а потом…

Великий Боже. Иногда мне кажется, что он живет в каком-то собственном, едва ли пересекающемся с реальностью мирке.

<p>34</p>

Я всё ломал голову, пытаясь понять, как Огуз передаст мне ответ на мое согласие на встречу. Почтовые голуби его шпиона уже давно отправились в горшок — недурно, но мясо немного жилистое, — и он не упоминал о других связных на нашей территории. Мне не стоило беспокоиться, впрочем. Моя беда в том, что я хитрый и скрытный; эти качества сами собой вытекают из моей бесчестной натуры. Огуз же мыслит широко, как подобает завоевателю.

Он направил к нам посла — довольно приятного с виду пожилого мужчину в одеянии монаха, с капюшоном на голове. Его появление озадачило меня, ведь я точно знал: говорить нам не о чем. Так оно и вышло. Мы пригласили его к себе и усадили в тронном зале — я, Фаустин, Нико, верховоды Тем. Я рассчитывал, что он передаст мне сообщение на клочке бумаги — причем втихую, без лишних свидетелей. Учитывая, что народная любовь ко мне остыла, последнее, чего я хотел, — чтобы кто-то заподозрил, будто я поддерживаю тайную связь с врагом Города. Но нет, ничего подобного. Мои люди сели по одну сторону стола из розового дерева и слоновой кости, посол — по другую. Он потребовал безоговорочной капитуляции. Мы сказали, что на такое не пойдем. Тогда посол-монах перефразировал — и мы снова ответили «нет». Так продолжалось некоторое время — у этого человека имелся замечательный дар говорить одно и то же разными словами, — и, когда стало очевидно, что к согласию мы не придем, монах встал, намереваясь уйти. Пока он это делал, капюшон, закрывавший его голову, соскользнул; в это время монах был обращен лицом ко мне, но не к остальным. Потом он поправил капюшон, вежливо поблагодарил нас всех за уделенное ему время и удалился.

Вот что я имел в виду, когда говорил о широте мысли завоевателя. На лысом черепе старика были вытатуированы — не просто нарисованы, а именно что вколоты чернилами в кожу — несколько тщательно подобранных слов на алаузском языке, записанных буквами джазигитов. Почти любой в Городе, завидев их, решил бы, что видит простую ритуальную татуировку — какой-нибудь оккультный узор, мистические руны, что-то в этом роде.

Вот в чем, я думаю, разница между моим старым приятелем и мной. Я никогда не смог бы заставить себя поверить, что какой-либо мой план был достаточно важен, чтобы заставить какого-то бедного старика ходить всю оставшуюся жизнь с надписью на голове: «Возглавь вылазку против тарана и дай захватить тебя в плен — безопасное возвращение я тебе гарантирую». Уверен, так Огуз решил пустить мне в глаза немного звездной пыли.

* * *

Какой таран? А, этот таран.

Он был красив. Едва завидев его, я захотел себе такой же. Кровь стыла в жилах от увиденного — это было великолепное инженерное сооружение, и оно двигалось прямо к воротам. Соприкоснись эти две величины — у Города не осталось бы и шанса. Но потом я вспомнил, что в этом и смысл.

Перейти на страницу:

Все книги серии Осада (Холт )

Похожие книги