Шестое чувство ридера

В канцелярии прокурора царили покой и тишина, что как нельзя более соответствовало складу характера мистера Ридера. Он любил работать в покойном кабинете, когда ничто, кроме тиканья часов, не нарушает тишины. Порой тиканье часов сочеталось с легким шорохом переворачиваемой страницы.

Как-то утром он просматривал проспекты фирмы Уиллоуби, одной из самых крупных фирм по торговле недвижимостями. Каталог этот был доставлен незадолго до его прихода, и он нашел его у себя на столе. Он внимательно просмотрел его и неожиданно отметил ногтем описание небольшого земельного участка, мало чем отличавшегося от прочих участков.

Собственно, это было совершенно очевидной тратой времени, потому что на полях издания красовалась красная надпись: "сдан в аренду". Тем самым всякая дальнейшая возможность сделок с этим участком прекращалась.

Итак, "Риверсайд Боуер" не сдавался внаем. Чернила были еще свежи, и не было никаких сомнений в том, что эта надпись на проспекте была сделана лишь сегодня.

-- Гм...-- проворчал мистер Ридер. По различным мотивам в нем пробудился интерес к этому участку.

В июльский зной дома, расположенные у берега реки, в большом спросе, но вряд ли найдется много любителей на них в ноябре месяце.

А прибывающие из Америки гости не склонны снимать подобного рода виллы, да еще в самый разгар осени, когда пребывание на берегу реки сулит им туман, вечный дождь и прочие неприятности, связанные с такой погодой.

Две спальни, столовая, гостиная, ванная, большой сухой погреб, сад, расстилающийся до самого берега реки, маленькая лодка, газ, электрическое освещение. Наемная плата -- три фунта в неделю; при заключении контракта сроком на полгода -- два фунта в неделю.

Ридер потянулся к телефону и позвонил в контору Уиллоуби.

-- Сдан, в самом деле сдан? Очень жаль. А когда этот участок снова освободится?

Ему сообщили, что новый арендатор снял этот домик всего лишь на один месяц. Это обстоятельство еще более поразило мистера Ридера, хоть он и не питал особого интереса к "американцу", снявшему виллу. Но зато "американец" питал к Ридеру большой интерес...

Когда великий Арт Ломер прибыл из Канады в Лондон "по делам", один из его поклонников и друзей счел нужным ознакомить его со всеми достопримечательностями столицы.

-- Обыкновенно он выходит в это время,-- сказал ему его приятель, носивший звучную кличку "Чип", хоть ему и было присвоено наименование "Воробей".

Мистер Ломер, позевывая, поглядел на Уайтхолл. На своем веку он перевидал столько городов, что любопытство его совершенно притупилось.

-- Вот он...-- прошептал почтительно Чип, хоть и не было никаких оснований понижать голос.

Из подъезда вышел высокий пожилой человек. На голове у него была непомерно высокая шляпа, а тело его покрывал наглухо застегнутый черный сюртук. Он производил впечатление весьма хилого человека и особенно забавное впечатление производило пенсне, сидевшее на самом кончике носа.

-- Это он? -- изумленно переспросил великий Арт.

-- Он самый,-- ответил его спутник, попытавшись придать голосу как можно больше выразительности.

-- И такого человека у вас боятся?! Его побаиваются? Он у вас самый страшный крючок?! Дети мои, вы совсем обалдели... Он? Да разве он может кого-нибудь поймать? Разве лишь только насморк поймает!.. Нет, у нас таких не водится...

Арт гордился своим родным городом и был настолько большим патриотом, что готов был расхваливать не только все родное и близкое ему, но даже качества канадской полиции; справедливость требует сказать о том, что при обычных обстоятельствах Арт ненавидел полицейских всеми фибрами души.

Арт "оперировал" -- он не считал необходимым как-нибудь иначе квалифицировать свой образ действий,-- сделав своей штаб-квартирой город Тсронто. Это давало ему ряд преимуществ, потому что этот город был расположен недалеко от американской границы и в решительную минуту предоставлял ряд удобств.

В свое время он "оперировал" и на канадской территории, но так как в те времена его специальностью был разбой, то ему пришлось как-то познакомиться с одним из канадских судей. Канадские судьи снабжены очень широкими полномочиями. Арта упрятали на пять лет, а помимо того -- о ужас! -- он был приговорен к двадцати пяти ударам плетью. Удары наносились плетью десятихвостовой, а каждый из этих десяти хвостов оставлял на коже весьма ощутимый след.

Это прискорбное знакомство с плетью побудило Арта прекратить дальнейшие разбойные "операции" и сменить специальность. Он занялся подбором труппы. И труппа Арта Ломера гремела от берега Тихого океана до вод Атлантического океана.

Лондон он покинул совсем юным созданием, его лишили возможности продолжать в Лондоне многообещающую преступную карьеру и отправили за океан. По-видимому, власти были того мнения, что Канада нуждается в подрастающем преступном элементе.