Шестой Океан

— Да, малоприятное место, — согласился я, — но это наш лучший шанс… кстати, вот на этой площадке вроде сухо!

Я указал лучом на пустое пространство между двумя шкафами. Там действительно было сухо. Бетон даже не был покрыт вездесущей чёрной плесенью.

— Мы устроим привал? — спросил Пашка.

— Ага, — кивнул я, и добавил, стараясь, чтобы мой голос звучал бодро и оптимистично, — отдохнём как следует.

— В самолёте отдыхалось лучше… — пробормотал сын, но послушно направился вслед за мной на площадку.

Я достал из рюкзака лёгкую куртку, свитер и расстелил их на полу. Потом знаком предложил Лене и сыну занять место.

— Спасибо, — сказала Лена, после чего присела на мои вещи и уложила рядом сына так, чтобы его голова оказалась у неё на коленях, — эти переходы… были довольно утомительны.

— Главное, что мы на свободе, — улыбнулся я.

— Главное, чтобы нас не нашли, — заметила Лена и зевнула.

— Паша, — сказал я, обращаясь к сыну, — у меня меньше тридцати процентов зарядки на телефоне. Свет придётся выключить.

— Ох! — я видел, как сын напрягся, плотнее прижавшись к матери, — а зажигалка у нас есть? Может, костёр развести?

— Я думаю, здесь это небезопасно, — ответил я, — к тому же, мы прячемся. Помнишь?

— Я отлично вижу в темноте, — вмешался Васька, — можете не беспокоиться насчёт того, что к вам кто-то сможет подобраться незамеченным.

— Серьёзно? — оживился Пашка, — у тебя есть фотоусилитель или ты видишь в других диапазонах?

— И то и другое, — улыбнулся Васька.

Я выключил светодиод.

Тьма окутала нас, подобно мягкому пуховому одеялу. В наступившей тишине было слышно, как где-то далеко капает вода.

— Пап… ты тут? — спросил Пашка шёпотом.

— Да, — ответил я, — постарайся закрыть глаза и поспать. Темнота и тишина — наши друзья сейчас.

Я проснулся от прикосновения к плечу. Замер, пытаясь оценить обстановку. Поморгал. Тьма, конечно же, никуда не делась. Не самое приятное чувство — ничего не видеть с открытыми глазами. Зато уши работали безотказно. Похоже, в темноте слух даже обострился. Откуда-то из подземелья, многократно отраженное от стен и перемешанное, донеслось эхо ритмичного шума, отдалённо похожего на шаги.

— Они приближаются, — Васька говорил так тихо, что я, скорее, угадал, чем на самом деле услышал его слова.

— Надо будить остальных, — ответил я.

— Да. И отступать, пока они ещё далеко.

Лена проснулась тихо. Я шепнул ей на ухо, что надо срочно уходить. Она начала осторожно тормошить сына.

— Что?.. — успел спросонья сказать он громко прежде, чем мать на него зашипела.

— Нужно соблюдать тишину, — сказал я шёпотом, наклонившись к Пашке, — нам надо уходить.

— Хорошо, пап, — ответил он.

— Они ускорились, — заметил андроид; теперь он говорил чуть громче, чтобы слышали все, — придётся бросить часть запасов.

И действительно: ритмичный шум из глубины подземелья теперь можно было расслышать даже особо не напрягаясь.

— Я включу свет, — сказал я, доставая телефон, — вряд ли они настолько близко, чтобы увидеть отблески. Иначе идти слишком долго будем.

Я нажал кнопку фонарика на тусклом дисплее. Крошечный светодиод вспыхнул, раздвигая темноту. Лена закрыла глаза рукой; Пашка быстро заморгал.

— Разумно, — поддержал Васька, — судя по скорости передвижения, они не испытывают проблем с передвижением в темноте. Значит, у них или есть источники света, или они видят в других диапазонах, как и я.

Мы шли быстро. Раза в два быстрее, чем по дороге внутрь подземелья. И всё равно ритмический шум за спиной приближался. Приходилось ускорять шаг. В конце концов, мы уже почти бежали.

— Отбиться сможем? — бросил я на бегу, обращаясь к Ваське.

— Вряд ли, — ответил тот спокойно, как будто мы не неслись сломя голову по заброшенному подземелью, а обсуждали теоретические выкладки где-нибудь в салоне «джета», — я смогу только задержать их при необходимости. Но сейчас не время для засады. Мы успеваем выбраться.

И действительно: откуда-то спереди повеяло большой водой и свежестью. Два поворота, ржавая лестница, и мы проскочили уже знакомый тамбур.

Перед нами во всём великолепии лежала гладь озера, подсвеченная склонившейся к самому горизонту ущербной Луной. На небе горела щедрая россыпь звёзд. В стороне города, вместо привычного электрического зарева, полыхали тревожные кровавые зарницы. Едва слышно пахло гарью.