Шестой остров

Если чертежи L-15 попали в руки Великого викария, есть от чего прийти в ужас! Возможно, в это самое время он замышляет какое-нибудь грандиозное преступление.

Но самым невероятным, мистер Генсборо, самым необъяснимым поступком этого молодчика был тот, о котором Прайс узнал в Мадриде.

Служащие мадридского отделения Интерпола, получив информацию о деле с похищением Капоте, осторожно навели справки в музее Прадо. И директор музея, уже беседовавший по этому вопросу с начальником полиции, сообщил под величайшим секретом следующее: 13 апреля неизвестная женщина передала в резиденцию культурного атташе испанского посольства в Вашингтоне пакет. В пакете были картина и письмо, с которого Прайс снял фотокопию. Есть у него также и перевод письма. Мистер Генсборо может прочесть его по-английски. Письмо заслуживает внимания.

' Кстати (англ.).

Нет, пусть Прайс даст ему фотокопию оригинала на испанском.

Генсборо надел очки и стал читать:

«Сеньору Алонсо де Аревало-и-Вильяфранка, культурному атташе посольства Испании, Вашингтон, округ Колумбия.

Многоуважаемый сеньор!

Эта картина является достоянием человечества, и хранение ее история доверила Испании.

В 1963 г. она была похищена из музея Прадо. Вместо нее там находится копия, весьма искусная, чуть ли не совершенная, однако это подделка. Вам же доставлен подлинник «Успения Святой девы» кисти падуанца Андреа Мантеньи. Картине пятьсот лет.

Справедливость требует, чтобы этот шедевр был возвращен в Мадрид, на свою приемную родину.

Вас приветствует эстет, посвятивший жизнь восстановлению справедливости».

КОЛОМБО, ЦЕЙЛОН, 7 ЯНВАРЯ 1951

Дорогой падре Кастельнуово!

Вчера мне исполнилось двадцать пять лет. Всю ночь напролет я слушал рассказы шахтеров, попивая джин с несколькими уэльскими моряками, работающими в машинном отделении нашего судна.

Чарльз — прирожденный поэт, немного эксцентричный малый. Всякий раз, как на моем горизонте появляются люди вроде него или вроде Николаоса, я уж их не упускаю, впиваюсь в них, как пиявка. Они — соль земли.

В разговоре у Чарльза возникают каскады образов, сравнения льются из его уст, как у эпического барда. Иногда у него вырываются такие метафоры, которые в устах другого звучали бы пошло. Но он всегда умеет сохранять нужный тон. Его находки — сама жизнь, слушать его — наслаждение. И право на особый свой тон ему дают его положение и собственная его жизнь. А кроме того, все в нем: лицо, жесты, металл, звучащий в его голосе,— лишь усиливает поэтичность его речей.

Итак, у меня был маленький именинный празд-

ник — я слушал Чарльза. Да благословит его Бог?

Со времени моего последнего письма, отправленного из Канады, я некоторое время работал на небольшом пиратском суденышке, плававшем под либерийским флагом без определенного маршрута. Мы никогда не знали, где окажется наше судно в тот или иной день. Поэтому я так долго не писал Вам. Но вот уже два месяца, как я перешел на «Нортумберленд» — английское судно, подобравшее меня в порту Сингапура, где я целый месяц пропадал, не имея ни гроша.

С «Лелапса» мне пришлось уйти еще в Ванкувере. Дело было так. Однажды капитан зазвал меня в свою каюту и предложил мне должность старшего помощника. По его словам, поскольку я уже хорошо овладел языком и вообще человек надежный, я мог бы заведовать запасами провизии и ее закупками. Когда мы вышли из Кальяо, я почуял что-то неладное. Отношение капитана ко мне стало необычайно благожелательным, даже заискивающим. Я не мог понять, с чего бы это. Но в Ванкувере, за два дня до выхода в обратный рейс в Буэнос-Айрес, капитан объяснился мне в любви. Кроме завидной должности, он предложил ссудить мне некую сумму, чтобы я мог подзаработать, делясь с ним, на контрабандных товарах.

Я немедленно попросил увольнения. Таким образом я сберег свою невинность, зато имел массу неприятностей с канадскими властями. Через несколько дней я нанялся на то либерийское судно. Обстановка жуткая! Интернациональная команда, контрабандисты, пьянчуги, головорезы. И вспоминать не хочется.

А затем, в одной из сингапурских таверн, мне снова пришли на помощь музы Геликона. Старший помощник капитана с «Нортумберленда», ирландец и эллинист-любитель, был пленен моей эрудицией в классической литературе и выхлопотал для меня место помощника кока; латиноамериканцев обычно на такую работу не берут, так как англичане для dirty work ⁸³ нанимают на свои суда людей из стран Британского содружества, преимущественно малайцев и индийцев.

Мне здесь очень хорошо. Получаю восемь фунтов в неделю. Живу в каюте вместе с арабом из Адена, че-

ловеком скромным, воздержным, по-патриархальному i вежливым, пунктуально исполняющим предписания ислама. То и дело застаю его за молитвой; молится он, преклонив колени на коврике и обратясь лицом к Мекке. В свободное время бормочет бесконечные молитвы, перебирая крупные зерна деревянных четок, или читает Коран. Необыкновенное благочестие этого человека, посвящающего Богу каждое мгновение своей жизни, вызывает во мне ощущение непонятной тревоги. Я еще буду Вам писать об этом.