Шестой Знак. Том первый

Сделать это удалось без труда – гигантские кусты с огромными листьями, больше похожими на лопухи, стояли так плотно и так тесно переплетались верхушками, что своими ветвями создавали неплохую защиту от солнца. Их толстые стебли по размерам ничем не уступали стволам не самых молодых деревьев. Мощные кроны возвышались на уровне полутора-двух человеческих ростов, так что под ними можно было легко пройти, даже не пригнув головы. Если бы, конечно, между ними оставался приемлемый проход. Помимо них, в саду росло бессчетное количество самых обыкновенных папоротников, зеленела густая трава, тут и там виднелись островки мягкого мха, похожие на крохотные оазисы. А все остальное пространство было заполонено ветками, торчащими из земли корнями, листьями, стеблями и таким громадным количеством всевозможных растений, что я в первый момент ощутила себя в доисторическом лесу. Прямо парк Юрского периода, не иначе!

Но что самое любопытное, растения стояли вокруг беседки сплошной стеной, сквозь которую было не то что проломиться, а даже прорубиться затруднительно. Почти как в Хароне местами… если говорить о старом Хароне, конечно.

Заметив, что плющ на беседке притих и больше не пытается указывать мне, что делать, я медленно подошла к ближайшему кусту и на пробу коснулась одного из листьев – тот оказался прохладным, упругим и прятал возле черенка крупную капельку влаги, которой вполне хватило бы, чтобы напиться.

Почти сразу мои пальцы чувствительно укололо. Не больно, но так, чтобы стало понятно – куст не пылает ко мне нежными чувствами. Он насторожен, будто вспугнутая птица, недоверчив, как дикий зверь, и готов в любой миг или свернуть листья в трубочки, или же грозно ощетиниться острыми шипами, которые до поры до времени прятались в глубине зеленой массы.

Я осторожно погладила влажную поверхность и негромко сказала:

– Ну что ты? Неужели боишься?

И тут же почувствовала – да. Сад действительно боялся пускать меня дальше. Боялся боли, предательства, того, что я вдруг начну жадно ломиться вглубь, как если бы там меня ждало немыслимое сокровище. Он действительно был крайне встревожен. Недоверчив, нервозен и раздражен из-за невозможности что-либо исправить. И в то же время я хорошо чувствовала его отчаяние. Которое, не умея выразить свои эмоции словами, он смог воплотить лишь в беззвучной мольбе, которую я недавно услышала на чистейшем эйнараэ:

– Помоги!..

Я бережно провела рукой по ближайшему стеблю.

– Что же тут случилось, а? Кто тебя так напугал? Не надо бояться… я не причиню вреда…

Но растение лишь вздрогнуло и, испугавшись даже этой ласки, поспешило отдернуться.

Я укоризненно покачала головой и, подойдя еще ближе, прикоснулась к нему снова. Но на этот раз – левой рукой. Так, чтобы проснувшиеся Знаки передали то, что я хотела бы сказать и что не всегда можно передать словами. Сочувствие. Внимание. Участие. Заботу. Готовность помочь… казалось бы, это совсем немного. Но мне подумалось, что раз уж словам этот сад по какой-то причине больше не верит, то, быть может, хотя бы мои чувства его растормошат?

Какое-то время ничего не происходило. Я стояла, прикрыв глаза, и старалась почувствовать отклик. Но сад молчал долго… настолько, что я даже усомнилась в правильности своего поступка. Ведь если подумать, тут не просто чужие владения, но еще и витает немало магической дребедени, которая вполне могла донести до повелителя правду о том, что его приказ был нарушен. И это могло не только испортить мои планы, но всерьез навредить маленькому Нигу, посмевшему на свой страх и риск привести меня в это зеленое царство.

Сам того не зная, он привел меня сюда для того, чтобы я могла помочь… но если сама земля отвергает эту помощь, я не в силах что-либо изменить. Даже если мне удастся полностью слиться с этой землей, почувствовать ее до последней травинки, отдать свои силы, душу… пока она не примет меня, все это будет бесполезно.

И сад, как ни странно, тоже это понимал. Тем не менее, он все еще мучительно колебался, нервничал, опасался обмана. И это было так дико, тревожно и необъяснимо, что я решила попробовать еще раз.

«Ты зол, растерян, обижен на людей, – беззвучно прошептала я, беспрестанно поглаживая пугливо задрожавший лист. – И ты боишься, что тебе снова сделают больно. Но услышь же меня, прошу – я пришла сюда потому, что это ты позвал меня. Ты попросил о помощи. И это ты искал хоть какой-нибудь выход… что ж, я здесь. Стою перед тобой, открывая свою душу и желая разобраться, что происходит. Жду ответа, чувствую твою боль, как свою, а вместо понимания ощущаю лишь отторжение… ты хочешь, чтобы я ушла? Хочешь, чтобы я оставила тебя в покое? Скажи, и так будет. Я больше никогда тебя не потревожу. Но если я могу чем-то помочь… ответь. Я сделаю все, чтобы больше ты не испытывал этой боли…»

Неожиданно зеленая масса передо мной качнулась, а я снова услышала:

– Зайди…