Шестой

— Знаешь еще какие-нибудь языки? — меня охватывает раздражение. Неужели так чертовски трудно ответить на пару простых вопросов?

— Около семи.

— Вау. Какой талантливый язык.

Шестой разворачивается и ухмыляется мне.

— Мне казалось, я доказал это еще вчера вечером.

Черт.

Да, доказал.

— Ты спал с ней, — слова вылетают раньше, чем я успеваю остановить себя. Его пренебрежительное отношение раздражающе воздействует на меня.

Шестой оборачивается ко мне.

— Ты поняла это по поцелую? — он достает из кармана платок и вытирает губы.

Я закатываю глаза.

— Иногда ты ведешь себя как самый обычный мужик.

— И что это подразумевает? — уточняет он, сведя брови в одну линию.

— Это подразумевает, что ты засранец. Все стало очевидно, когда она сжала твои яйца в конце поцелуя.

Парковщики открывают двери нашей машины, и мы оба садимся, а Шестой дает водителю чаевые.

Я скрещиваю руки на груди и смотрю в лобовое стекло. В желудке все переворачивается, когда перед глазами мелькает образ: ее чересчур сильно накрашенные губы прижимаются к его губам. Что-то в ней задевает меня. Не могу понять, что именно, но одно знаю точно — сучка насмехалась надо мной.

— Почему мне кажется, что тебя беспокоит то, что я занимался с ней сексом?

Я поворачиваю голову к нему и моргаю. По крайней мере, он не пытается отрицать это. А почему это задевает меня? Потому что он занимался сексом с другой женщиной и не убил ее? Или дело в том, что эта стерва швырнула мне это в лицо, пока терлась своим языком о его?

— Не беспокоит.

— Отлично, тогда можешь прекратить вести себя как стервозный надоедливый ребенок.

У меня отвисает челюсть, и я опускаю руки на колени. Отлично.

— Что дальше, Господин?

Он сердито зыркает на меня и вдавливает педаль газа в пол.

— Дальше, я собираюсь нагнуть тебя, задрать платье и трахнуть твою киску. Вопрос только, произойдет это прилюдно или на столе в номере?

Он только что целовался с другой женщиной у меня на глазах и теперь говорит мне, что собирается не только целовать меня губами, на которых еще осталась ее красная помада, но и трахнуть меня.

— Она так сильно завела тебя?

— Лейси, — предупреждающе рычит он, — я собираюсь засунуть свой член в тебя, потому что я тверд еще с той секунды, как ты надела это платье. Зная, что под ним на тебе ничего нет... — он тянет руку вниз и накрывает выпуклость на своих брюках. — Я едва сдержался, чтобы не нагнуть тебя прямо в той комнате и не трахнуть у них на глазах.

У них на глазах? У нее на глазах?

Черт возьми, один ноль в пользу Пейсли, у блондинистой сучки — ноль.

— Прилюдно.

— Так и думал, что ты выберешь именно это.

Он тянется к моей ноге, его рука проскальзывает между бедер и движется вверх под мое коротенькое платье. Я резко втягиваю воздух, когда он, едва касаясь, проходится кончиками пальцев по клитору и двигается глубже. Я непроизвольно приподнимаю бедра, чтобы его пальцы плотнее прижимались ко мне и оказались еще глубже. Желая, чтобы он оказался там, где мне хочется ощутить его сильнее всего.

— Что, черт возьми, такого привлекательного в этой киске, что она сводит меня с ума? — озвучивает он вслух свои мысли, когда вводит в меня пальцы, а его ладонь прижимается к клитору.

— Болтливый рот, который идет в купе с ней?

Он хрипло фыркает, сгибает руку и стягивает мои бедра с сиденья.

Прискорбно, но именно в этот момент мы оказываемся возле отеля, и Шестой убирает руку, а я недовольно хнычу.

Если я не буду осмотрительна, то вполне могу привыкнуть к нему. Что, с учетом того, что он собирается убить меня, очень и очень плохая идея.

Пока мы идем к лифтам, рука Шестого покоится на моей талии. Сердцебиение успокоилось, адреналин пошел на убыль. Развлечений на публике все же не будет. Я не эксгибиционистка или что-то в этом роде, но мысль, что кто-то будет наблюдать, заводит меня до чертиков.

Мы подходим и видим, что несколько человек уже ждут лифт, некая пожилая дама холодно мне улыбается. Не скажу, что у меня грудь выставлена напоказ или еще что, видимо, ей не пришлась по вкусу длина моего платья.

Когда приезжает лифт, я собираюсь зайти, но Шестой одергивает меня.

— Погоди.

Двери закрываются, но затем раздается звонок, сообщающий, что прибыл другой лифт позади нас. Из него выходит несколько человек, и мы заходим в кабину.

Двери еще не успевают закрыться, как он резко разворачивает меня, прижимает спиной к стенке, наклоняется надо мной и прижимается ко мне бедрами.

Шестой зарывается пальцами мне в волосы и оттягивает назад голову, вынуждая меня прогнуться назад.

Нагнувшись надо мной, он покусывает мою шею.

— Я все ждал, когда же смогу трахнуть тебя в этих туфлях. Еще с тех пор, как купил их.

Он отпускает мои волосы, и я упираюсь руками о стенки кабины лифта, чтобы не упасть. В такой позе я ощущаю, как мою почти обнаженную киску овевает воздух. Подол моего платья ползет вверх, и я чувствую, как его рука, погладив мой зад, двигается дальше, пальцы проходятся по входу и щелкают по клитору.

Жгучая боль обжигает левую щеку, и я шиплю, а затем ощущаю его всепоглощающее желание, когда он пальцами впивается в мою плоть.