Шестой

— Не вынуждай меня убивать тебя сегодня.

Я смотрю ему в глаза. Он не шутит. Ему не хочется убивать меня прямо сейчас. Тем не менее, он все равно убьет меня в конечном итоге, но то, что он сказал мне, когда спас жизнь по-прежнему в силе — он пока не готов отпустить меня.

Не знаю точно, дело в его чувствах ко мне или он нуждается в прикрытии.

В груди что-то сжимается по неизвестным для моего мозга причинам. Неужели я на полном серьезе обдумываю то, что он сказал мне и как он сказал это, и считаю, что то, что он сказал, было мило? В какой Вселенной? В той чокнутой, в которой обитаю я?

Чем дольше я остаюсь с Шестым, тем более ненормальной становлюсь.

Мы с ним идем по коридору в комнату, где Марисса лихорадочно роется в стопках с документами.

Там сложно что-то найти в обычный день, но под прицелом пистолета это сделать еще сложнее.

— Да, твою мать, шевелись уже, — вздыхает Седьмой.

Спустившись на две трети стопки вниз, Мариссе, наконец-то, везет, и она вручает папку мне.

В ее взгляде столько вопросов, столько замешательства, но она не боится меня. Мне бы хотелось объяснить ей, зачем я здесь, но Марисса и сама не дурочка. Может быть, она уже поняла.

Я открываю папку и пробегаюсь взглядом по анализам. Я снова и снова перечитываю результаты анализов, не веря, что два анализа могут быть настолько похожи.

— Они одинаковые, — подвожу итог я. Мои воспоминания несколько отрывочны, так как я очень давно видела результаты анализа Третьего, но они слишком близки по показателям. Настолько близки, что нельзя отрицать, что кто бы ни убил Третьего, он убил и Четвертого тоже.

— Жопа.

Я оборачиваюсь посмотреть на него, если не сказать больше, и вижу, что Седьмой наставляет пистолет на Мариссу.

— Нет!! — папка выпадает из моих рук на пол.

Шестой устремляется ко мне и снова берет в захват мою шею, силой отдергивая меня в сторону, а затем швыряет на пол. Раздается выстрел — эхом отдаваясь у меня в ушах — и я слышу только звон.

На секунду зрение притупляется, все теряет четкость. Рука Шестого крепко сжимает мою шею, и, повернув голову влево, я вижу в его руке пистолет.

Он выстрелил. Не в меня, но это был предупреждающий выстрел. Видимо, в последний раз. Его глаза сверкают от ярости и бешенства.

Я поворачиваю голову вправо...

И мир замирает.

Время. Дыхание. Сердцебиение. Кровь.

Пустые зеленые глаза смотрят в стену, по лбу стекает струйка крови, а рядом уже успела образоваться лужица крови.

— Нет! Марисса!

Шестой еще сильнее сдавливает шею, не давая мне снова закричать.

Я пытаюсь успокоиться, но поток слез не остановить.

Она же моя подруга.

Седьмой нацеливает пистолет на меня, и я замираю. Шестой сразу же вскакивает и нацеливает свой на Седьмого.

— Тебе нужно отпустить киску, — заявляет Седьмой, и их с Шестым взгляды скрещиваются.

— Рано, — рычит Шестой.

Седьмой вопросительно выгибает брови.

— Неужели не понимаешь, что она мешает и тормозит тебя? Это же просто бесполезная штучка, которую приятно трахать. Начальство негативно относится к зверушкам.

— Она мне пока что нужна. Да и тебе не помешает найти себе прикрытие.

Седьмой склоняет голову.

— Зачем?

— Если все будет как в Цинцинати, то на выходе нас ждет перестрелка.

— Зачистка? — спрашивает Седьмой, удивленно округлив глаза.

Шестой кивает.

— Думаю, да.

Седьмой опускает пушку.

— Да пошло оно. Я не дам от меня избавиться.

Я же оглядываюсь туда, где стояла Марисса… туда, где она лежит.

Мертвая.

В памяти проносится вереница воспоминаний обо всех вечерах, когда мы допоздна засиживались в библиотеке, так как были партнерами по лабораторным работам, как вместе ходили на вечеринки. Ее улыбка, смех. Тот день, когда она пришла ко мне, узнав, что ее парень ей изменяет. Выпускной, когда мы сидели рядом, и как мы получили наши дипломы с разницей в пару секунд.

Больше этого никогда не будет.

Так же, как и все мои прочие воспоминания, она теперь в прошлом. Осталась только в моих воспоминаниях.

Еще один фрагмент жизни Пейсли, который теперь тоже недосягаем.

Голову пронзает боль, когда Шестой больно дергает меня за волосы.

— Ты тут?

Я киваю, и очередная слезинка скатывается вниз по щеке.

Но это не конец. Нам еще предстоит все прояснить.

— Сука! — ругается Седьмой.

Шестой следует за его взглядом. Не проходит и секунды, как он дергает меня за руку и заставляет встать.

Мы выбегаем из лаборатории и бежим по коридору — мимо мелькают лежащие на полу тела.

Мы убегаем, — понимаю я, — потому что что-то пошло не так.

Организм начинает с бешеной скоростью вырабатывать адреналин, растекаясь по телу, и предупреждение об опасности в мозгу сменяется паникой. Когда мы добегаем до двери, Шестой дергает меня за руку и выпихивает вперед.

Мы не останавливаемся, бежим не сбавляя темпа, пока не оказываемся у машины.

Вставив ключ в зажигание, Шестой резко заводит машину и сразу давит ногой на газ.

Едва машина срывается с места, в окно я вижу огненный шар. Секундой позже раздается грохот взрыва.