Шествие динозавров

Низвергнув и разграбив Восток, войска Умаама хлынули к сердцу империи. Скороход одолел бы это расстояние за пять дней. Но буммзигганы были отягощены добычей и незажившими ещё ранами. И весть о падении Йолрни опередила их, так что Менугзаигви Громорукий имел время подготовиться к осаде. Он мог бы направить навстречу Умааму армию, но понимал, что при всей своей доблести и отваге смертные люди не могли противостоять дикарям в открытом бою. Потому что те не ведали страха смерти, не знали чувства боли и могли сражаться даже лишившись частей собственного тела. И Громорукий укрыл армию за городскими воротами, а сам послал гонцов на Запад, чтобы те привели помощь из провинции Аэйнюймб.

В месяц Ломаной Глины войска людоедов окружили Лунлурдзамвил со всех сторон, и глаз не способен был охватить занятое ими пространство. Но буммзигганы не нашли источников, снабжавших город питьевой водой. Они не знали, что лабиринт Эйолудзугг полон бездонных и хрустально-чистых водоёмов.

Тогда в ярости Умаам велел поджечь посевы вокруг столицы. Но дым от пожара отнесло ветром на его же войска, а затем туда же покатилось и само пламя. Охваченные огнём дикари, глумясь над смертью, бросались на запертые ворота Лунлурдзамвила и умирали там в надежде прожечь в них хоть малейшую щель собственными телами. Громорукий и жрецы наблюдали за этим зрелищем с городской стены, и в сердцах у них поселился ужас. Только хлынувший с небес дождь прекратил это чудовищное жертвоприношение, а ночь скрыла следы пожара от людских глаз.

На следующее утро Умаам начал штурм стены и не прекращал его ни на миг в течение полугода. Раз за разом отряды буммзигганов врывались в город и учиняли там неистовую резню, потому что остановить их могла только смерть. Трупы оставались неубранными с улиц и площадей. И вауу беспрепятственно приходили за добычей даже средь бела дня, а затем, пресытившись, падали с ног там же, где ели. И запасы пищи, рассчитанные на пять лет, были осквернены. Защитникам города пришлось убить всех боевых носорогов и съесть, чтобы поддерживать силы. Только вода из подземелий лабиринта была чиста и вкусна, как и прежде.

Если бы Бюйузуо Многорукий, повелитель Ночной Страны Рбэдуйдвур, решил свести счёты с людьми в эти дни, он обошёлся бы малой кровью. Но он не ведал о творившемся в стенах столицы. Либо, как и всё живое, устрашился зверовидных захватчиков.

В то время, как главные силы обороняли городскую стену, отдельные отряды зигганов через ходы лабиринта проникали в тыл к людоедам и наносили немалый урон, хотя назад никто не возвращался. Ведь обратиться в бегство неминуемо значило открыть тайну лабиринта, а Эйолудзугг всегда оставался самым могучим оружием империи. И скоро не нашлось храбрецов для таких вылазок.

В месяц Пыльных Столбов юруйаг Яйянг тайно прокрался в лагерь Умаама и пообещал тому помощь в захвате города в обмен на престол. И Умаам дал ему своё слово, хотя и не ведал цены клятвам. Ночью Яйянг открыл ворота и впустил буммзигганов в столицу. Но Умаам обманул его. Он убил Яйянга копьём, вырезал ему сердце и утолил свой голод в то время, как его воины уже вступили в бой с защитниками Лунлурдзамвила. Затем Умаам спокойно переступил через останки предателя и тоже вошёл в город.

В страшной битве город был разрушен почти до основания. Только дворец Эйолияме ещё оставался нетронутым, потому что именно сюда сбредались израненные бойцы со всех улиц, по которым уже текли реки крови. Сам юйрзеогр Менугзаигви Громорукий вооружился мечом и арбалетом, чтобы защищать свой престол.

И когда казалось, что боги окончательно отвратили свой лик от империи, когда верховный жрец Дзеолл-Дзоамм был поражён брошенным издали копьём и умер у ног собственного сына, когда не оставалось ни сил ни надежд, разверзлись небеса и двузубая молния ударила в колодец. Это было грозное знамение, но никто не мог разъяснить, что же оно предвещает. И Дзеолл-Гзонр, не ведая истины, всё же велел юйрзеогру воспрянуть духом.

В этот самый час к окрестностям города подошло войско с Запада, во главе которого стоял Айлоуриндиаг Светоносный, достигший возраста власти. Сила его была достаточна, чтобы разить мечом и копьём, и вид струящейся крови не страшил его, а наоборот, пьянил и возбуждал. И разъярённые дурными вестями воины зигганов бросили на тылы людоедов боевых носорогов, опьянённых настоем травы зуггзугг. А затем они безжалостно вырезали всех, кто оказался на расстоянии выпущенной стрелы от городских стен, не исключая детей и стариков.

Но Умаам сумел пробиться к самому дворцу Эйолияме. Он был залит кровью с головы до ног. Шерсть, что заменяла ему волосы, слиплась, как у дикого зверя. И он вступил в бой с юйрзеогром, которому возраст и усталость воспрепятствовали выказать великую доблесть. И Умаам поразил Громорукого своим копьём. И не было никого рядом, кто уберёг бы повелителя империи от смерти и поругания.