Шествие динозавров

Я иду по улицам, пустеющим на глазах. Иду открыто, не скрывая своих намерений убить всякого, кто встанет на пути. Пересекаю рыночную площадь. Крики разбегающихся торгашей, грохот опрокидываемых лотков. Оанууг права: передо мной катится волна страха. Оанууг, славная моя… только бы ничего тебе не сделали. Пру, словно танк… нет, о танках здесь не знают… как носорог. По прямой, не отклоняясь. Теперь понятно, отчего ниллганов принято сравнивать с носорогами… Гора пустых корзин — сметаю гору ко всем чертям. Трухлявая стена какой-то лавки — обрушиваю стену плечом. Позади меня с грохотом оседает набок и вся лавка.

Гончарня… Двое чёрных латников возле входа. Они заметили меня за сто шагов и давно выцелили своими арбалетами. Болты с визгом летят мне навстречу. Медленно, трудно, как в толще воды, выношу перед собой меч и отбиваю их в зенит. Оба — одним движением. Сегодня мне это удаётся. Сегодня мне удастся всё, что возможно и невозможно. Наверное, я и в самом деле всемогущ.

Вопя что-то воинственное, загодя распаляя себя, из гончарни вываливаются юруйаги. Десять, двадцать — целая свора императорских ублюдков. На бегу рассыпаются по площади, обнажают мечи, взводят тетивы арбалетов. Так им спокойнее, так у них сохраняется хоть какая-то надежда остановить меня. Пусть даже самой большой кровью. Два с лишним десятка юруйагов против одного ниллгана. Испытаем, кто чего стоит. Чаши весов наполнены, стрелка ждёт, куда ей качнуться.

«Свободен! Свободен наконец! Никаких уз, обетов и ложных клятв! Всё просто и ясно. Вот я, вот мой меч, а вот — враги. Их число значения не имеет. Самое главное: теперь можно не думать, а действовать. Непомерный гнёт сомнений низвергнут с натруженных плеч, тонкий голосок совести безысходно заткнулся. Смерть не страшна — её нет для меня. Зато есть цель. Её нужно достигнуть. Остальное — прочь!»

Дзмулмуг. Нойомэнгийаг. Айяруморм. Вмейвндунвагз. Урвлийанз. Адайджад. Мдойазууг. Анурзаваарюйд. Ругбимгдрог.

Из трактата о военном искусстве У-цзы[97]: «Поле битвы — место, где оставляют трупы. Когда считают смерть в бою неизбежной, остаются в живых; когда считают за счастье жизнь — умирают».

Юруйаги атакуют с отчаянием обречённых. Ни один не помышляет о трусливом бегстве. Я прохожу сквозь них, ни на миг не задержавшись.

Гзнабальдег. Иайзнвдудогр. Дезилвэлгэнз. Гойгдэлдлур. Ойвггзилури. Лумвуймадз. Этому давно причиталось. «Твои ноги не должны ступать там, где ступают ноги зигганов…» Годится: там, где я сегодня ступлю, зигганов не останется… Эбвнанойен. Гюремгьиназ. Дилмонолрзмун. Ибруггиеганг…

Внутри гончарни тесно, темно и смрадно. И тоже полно юруйагов. Мгблурнвамел. Айямаолмда. Бгоэйнндаувэ. Иаммьюгнмад. Бимзергэбмиан. Дмаодаабен. Видрьяввимел. Лезвие, свистя, синей бабочкой танцует перед моим лицом. Нет, уже не синей…

Наконец — тишина.

Я один стою во весь рост. Здесь больше некому даже хрипеть. Гузуаг сторожко покачивается в приопущенной руке. Чудом уцелевший горшок вдруг падает с покосившейся полки и разбивается вдребезги.

«Ялмигэйд!!! Неужто я и его зарубил? Был он здесь или нет? Не помню… Это кто?! Не он… и это не он… Неужели Юнри хотя бы в чём-то явил ко мне снисхождение?.. Да, несколько юруйагов отправились в поход с Элмайенрудом. Ещё кто-то был прикомандирован к войску Беспалого. Только бы Ялмигэйд оказался там, а не здесь!..»

Я опустился на скамью. Разжал пальцы, выпустил меч на землю. Меня трясло.

Кто я?.. Что я здесь делаю?.. Почему я с головы до ног заляпан человеческой кровью?..

Зачем всё это мне понадобилось?

«Я не хочу убивать. Хватит с меня. Я не такой, каким вы меня попытались слепить. И ничего у вас со мной не выйдет. И не я это убивал. Это всё он, он… эта кровожадная сволочь, что влезла в моё тело, въелась в мой мозг, притворилась, что она и есть я… Змиулан…»

«Не ври, Славик. Не бреши, милый ты мой чистоплюй. Ты это убивал, ты. И Змиулан — это тоже ты. Хорошую ты выдумал отмазку: мол, я не я, и жопа не моя. Не проканает эта твоя гнилая отмазка. И не притворяйся, что тебе не понравилось быть военным богом этих мест. Ты убивал этих наивных первобытных придурков, которые со всеми их стрелами, с их булатными мечами, с чёрными латами из носорожьей шкуры, со всей их берсеркеровской яростью — были перед тобой беззащитны. Кстати, ты помнишь имя первого убитого тобой?»

«Ониг… Ониз… Я забыл».

«Вот именно. Потому что тебе было по кайфу убивать их».

«А теперь я убью и тебя, Змиулан».

«Нет, Славик. Тебе придётся потерпеть меня какое-то время. Тебе ещё предстоит извергнуть свою ярость, зверь-уэггд ты наш необузданный. Я ещё тебе пригожусь. И ты знаешь, для какой цели».

Нечего мне на это возразить. Потому что он прав, этот подонок.

Твои ладони — два щита драконьей кожи;
От злого глаза пусть защитою мне станут.
Твои колени — трон из дерева и меди;
Хотя б на миг да ощутить себя царицей!..

Оанууг исчезла.

«А чего ты, собственно, ожидал, скотина?»