Шевалье д'Арманталь

- Ступайте, дитя мое, ступайте. Если вы разминетесь с герцогом де Ришелье, то, наверное, не узнаете, где его найти, и напрасно будете ждать его возвращения.

- Пойдемте же скорее сударыня, с позволения ее высочества! - сказала Батильда, увлекая за собой госпожу де Муши. - Потому что сейчас для меня каждая минута стоит года!

Спустя четверть часа Батильда и госпожа де Муши входили в особняк Ришелье. Против всякого ожидания, герцог был дома. Госпожа де Муши велела доложить о себе. Ее тотчас попросили пожаловать в кабинет, куда она вошла в сопровождении Батильды. Женщины застали господина де Ришелье и его секретаря Раффе за разборкой писем, многие из которых они сжигали, а некоторые откладывали в сторону.

- Боже мой, сударыня, - сказал герцог, увидев госпожу де Муши и направившись к ней навстречу с улыбкой на устах, - какими судьбами? Чему я обязан счастьем видеть вас у себя в половине девятого вечера?

- Желанию заставить вас, герцог, сделать доброе дело.

- Ах, вот как? В таком случае, торопитесь, сударыня.

- Уж не уезжаете ли вы сегодня вечером из Парижа?

- Нет, но завтра утром я отправляюсь в Бастилию.

- Что за шутки!

- Поверьте, сударыня, я никогда не шучу, если речь идет о том, чтобы переселиться из моего собственного особняка, где мне очень хорошо, в здание, принадлежащее королю, где мне очень плохо. Я знаком с этим зданием, вот уже третий раз я туда возвращаюсь.

- Но что же вас заставляет думать, что утром вы будете арестованы?

- Я предупрежден об этом.

- Верным человеком?

- Судите сами.

И герцог подал госпоже де Муши письмо, которое она и прочла:

«Невиновны Вы или виновны, все равно Вам нужно бежать не теряя времени. Завтра Вы будете арестованы. Регент только что сказал во всеуслышание, при мне, что герцог Ришелье, наконец, попался».

- Как вы полагаете, хорошо ли осведомлена особа, написавшая это письмо?

- Думаю, что да, потому что, кажется, узнаю этот почерк.

- Итак, вы видите, что я был прав, когда сказал, что нужно торопиться. Теперь, если то, о чем вы хотите меня просить, можно сделать в течение ночи, говорите, я к вашим услугам.

- Для этого достаточно и одного часа.

- Тогда говорите. Вы ведь знаете, сударыня, что вам я ни в чем не могу отказать.

- Хорошо, - сказала госпожа де Муши, - вот в двух словах, о чем идет речь. Вы собираетесь пойти поблагодарить сегодня вечером особу, которая вас предупредила?

- Быть может, - сказал со смехом Ришелье.

- Так вот нужно, чтобы вы представили ей мадемуазель.

- Мадемуазель? - с удивлением сказал герцог, повернувшись к Батильде, которая до этой минуты держалась позади, наполовину окутанная темнотой. - А кто эта мадемуазель?

- Эта бедная девушка любит шевалье д'Арманталя, которого, как вы знаете, завтра должны казнить. Она хочет просить регента о помиловании его.

- Вы любите шевалье д'Арманталя, мадемуазель? - спросил герцог Ришелье, обращаясь к Батильде.

- О господин герцог!.. - краснея, пролепетала Батильда.

- Не скрывайте этого, мадемуазель. Шевалье д'Арманталь - благородный молодой человек, и я сам отдал бы за его спасение десять лет жизни. Но полагаете ли вы, по крайней мере, что у вас есть средство расположить регента в его пользу?

- Я так думаю, господин герцог.

- Ну что ж, будь по-вашему. Это принесет мне счастье.

- О господин герцог! - воскликнула Батильда.

- Я решительно начинаю верить, дорогой Ришелье, - сказала госпожа де Муши, - что, как говорят, вы заключили договор с дьяволом, чтобы проникать в замочные скважины, и, признаюсь, теперь я не так тревожусь за вас, зная, что вы отправляетесь в Бастилию.

- Во всяком случае, сударыня, - сказал герцог, - как вам известно, милосердие предписывает навещать узников. Если случайно у вас осталось какое-то воспоминание о бедном Армане…

- Молчите, герцог, не будьте нескромны, и мы посмотрим, что можно сделать для вас. А пока что вы обещаете мне, что мадемуазель увидит регента, не так ли?

- Это решено.

- В таком случае, прощайте, герцог, и да будет для вас легким заточение в Бастилии.

- Вы говорите мне «прощайте»?

- До свидания!

- В добрый час!

И герцог, поцеловав руку госпоже де Муши, проводил ее до двери. Потом, вернувшись к Батильде, он сказал:

- Мадемуазель, то, что я делаю для вас, я не сделал бы ни для кого другого. Я открою вам тайну, которой никто не знает: я доверяю вам репутацию и честь принцессы крови. Но положение серьезное и заслуживает того, чтобы мы пожертвовали ради такого случая некоторыми приличиями. Поклянитесь же мне, что вы никогда не расскажете никому, кроме разве одного человека - потому что я знаю, есть лица, для которых у нас не существует тайн, - поклянитесь мне, что вы никому не расскажете о том, что увидите, и что никто не узнает, каким образом вы попали к регенту.

- Господин герцог, я клянусь вам в этом самым святым для меня - памятью моей матери!

- Этого достаточно, мадемуазель, - сказал герцог, дергая за шнурок звонка.

Вошел лакей.

- Лафос, - сказал герцог, - скажи, чтобы заложили гнедых в карету без герба.