Шифр Данте

Эмили привела в компанию еще двух подруг, Диназ и Джаю. С Диназ Персис сразу сошлась. Она тоже была парсийкой, и у них было много общего. А вот общение с Джаей было сущим кошмаром. Та выросла в семье снобов и держалась с Персис с безразличием, с каким могла бы относиться к служанке. У нее были богатые родители – отец сколотил состояние, продавая армии стальные ножи, а матери по наследству достались медные рудники. Было видно, что Джаю избаловали. Она вела себя надменно и резко, если только рядом не было Эмили – перед той она заискивала до отвращения.

Ради Эмили Персис мирилась с этим около месяца, пока однажды Джая не переступила черту, сказав что-то непростительное о покойной матери Персис и ее тайной свадьбе. Персис, не задумываясь, врезала ей по лицу и выбила зуб. Она до сих пор помнила, как Джая, не двигаясь с места, смотрела на нее с таким видом, будто планета вдруг стала вращаться в другую сторону.

Когда шум поутих, Джая, к немалому удивлению Персис, подошла к ней и виновато попросила прощения. Оказалось, ее отец сказал, что она это заслужила и ему жаль, что он не видел это собственными глазами.

С тех пор они стали не разлей вода.

Этот случай только укрепил веру Персис в то, что мало что в этом мире нельзя исправить хорошей затрещиной.

Джая жила в трехэтажном бунгало в Кафф-Парейд. Персис позвонила в звонок и только тогда вспомнила, что забыла купить подарок.

– Черт!

Она спешно вернулась к джипу, открыла дверь и принялась копаться в бардачке.

Потом внимательно посмотрела на то, что нашла. Сойдет.

* * *

– Ты похудела.

Джая оценивающе оглядела ее с головы до ног. Персис невольно отметила, что ее подруга выглядит ненавязчиво эффектно, как обычно. Она была худощавой, и ее сари, наверное, стоило больше, чем у некоторых стоят машины. Джая всегда уделяла особое внимание своему внешнему виду. Трудно было поверить, что недавно она родила второго ребенка.

Они сели на новенький кремовый диван, только что поставленный на задней террасе. С него открывался вид на бассейн, в котором с визгом плескались дети. Со стороны за ними обеспокоенно наблюдали матери, самые смелые – в купальных костюмах, напоминающих смирительные рубашки.

– А ты набрала еще больше нахлебников.

– Не будь такой грубой! Это мои друзья. – Джая понизила голос. – Или, по крайней мере, это матери друзей Аруна.

Персис улыбнулась:

– Ты превращаешься в профессиональную мать.

Джая глотнула мартини:

– Не критикуй, пока сама не попробуешь.

– Не могу сказать, что у меня это в планах. В смысле, дети.

– А, ну конечно, все твоя бесценная карьера. В полиции по-прежнему не держат замужних женщин?

– Нет.

– А как насчет женщин с внебрачными детьми? Ты же любишь ломать устои.

– Мне казалось, там где-то по ходу дела все-таки нужен мужчина. Для внебрачных детей.

Джая вздохнула:

– Как будто тебе не из кого выбирать. Взгляни на себя. Если ты снимешь эту форму и наденешь приличное платье, будешь той еще штучкой. Только дай знать, и я выдам тебя замуж еще до конца недели.

– Ты прямо как тетя Нусси.

– А разве она неправа?

Персис закатила глаза:

– Меня не интересуют мужчины. Во всяком случае, прямо сейчас.

Джая всмотрелась в нее с кошачьей проницательностью:

– Хм.

– Что «хм»?

– Мне кажется, леди слишком уж яростно протестует. Ты кого-то нашла?

– Что? Нет.

– Ты покраснела!

– Ничего я не покраснела!

– Господи, и правда нашла. – Джая наклонилась вперед, в глазах у нее сверкнул озорной огонек. – Давай, я внимательно слушаю. Кто он?

Персис уставилась на нее в ответ. К счастью, в этот момент к ним вразвалку подошел Арун, пятилетний сын Джаи. Персис не могла не заметить, что мальчик пугающе толст. У него были густые черные волосы, тяжелая квадратная челюсть, и сам он походил на недовольную жабу.

– Когда мы будем резать торт? – требовательно спросил он у матери.

– Чуть позже, милый.

– А я хочу торт сейчас!

– Смотри, кто к нам пришел. Это же тетя Персис.

Мальчик повернулся к Персис и посмотрел на нее так, как мог бы смотреть на особенно гадкого козла:

– Почему ты в полицейской форме? У нас не маскарад.

– Я из полиции.

– Неправда. Женщины не работают в полиции.

– Почему?

– Потому что они женщины. Это все знают.

– Уверяю тебя, я действительно из полиции.

– Я тебе не верю. – Он вызывающе на нее посмотрел. – Папа говорит, что женщины должны только готовить и убирать.

Персис взглянула на Джаю:

– Сомневаюсь, что твоя мама хоть раз в жизни что-нибудь приготовила.

– Мама не такая, как все. У нее есть слуги. – Он ткнул пальцем в сторону бедра Персис: – Спорим, пистолет у тебя ненастоящий.

Персис достала револьвер и направила на него:

– Если я спущу курок, от тебя мокрого места не останется.

– Персис! – Джая нахмурилась.

Но мальчик не сводил с гостьи блестящих глаз.

– Ты в кого-нибудь стреляла?

У Персис перед глазами мелькнула картинка: она застрелила подозреваемого в организации убийства сэра Джеймса Хэрриота. Заодно пуля оторвала кусок уха Арчи Блэкфинча. Конечно, он тогда был в заложниках у убийцы, и Персис казалось, что это можно считать смягчающим обстоятельством.

– Да.

– Вау! И сколько человек ты убила?