Шифр Данте

Она чувствовала, что англичанин все меньше понимает, что происходит. Формально между ними ничего не было, но то, как настойчиво она старалась это подчеркнуть, приводило его в недоумение. Размышления о путанице, связанной с тем, что она сама совершенно запуталась, только путали ее еще больше, и все перепутывалось окончательно.

В ушах у Персис зазвучали слова Джаи: «Если он тебе нравится, сделай что-нибудь. Не надо просто ходить кругами. Я знаю одно: он не будет ждать вечно».

Персис вздохнула и взяла записку, которую она нашла в коробке.

Ее мысли должно было занимать расследование, а не Зубин Далал и Арчи Блэкфинч.

Она уже проверила, что Хили действительно взял отрывок из «Чистилища», второй части «Божественной комедии», в которой Данте вместе с Вергилием поднимается на гору и проходит через семь кругов страданий, каждый из которых связан с одним из семи смертных грехов.

Персис положила новый листок рядом с первым – тем, который она нашла в рюкзаке Хили.

Была ли между ними какая-то связь? Она никак не могла ее увидеть. Это были отрывки из разных частей манускрипта Данте, связанных с разными частями его путешествия. В сущности, это были просто отдельные мазки на общем холсте, и не было ничего, что бы их принципиально отличало… Хотя нет. Одно маленькое отличие все-таки было. Во втором отрывке каждая строка была написана на значительном расстоянии от предыдущей, в то время как три строки первого отрывка шли подряд.

Просто разное оформление, это ей ничем не поможет.

Внутри разлилось разочарование, в горле запершил пепельный вкус поражения.

Персис встала, вошла в комнату для допросов и закрыла за собой дверь. Ей нужно было побыть одной, а лучшего убежища в участке не было.

Она рухнула на стул перед столько всего повидавшим столом. Его привезли сюда из другого участка. Весь в выщербинах и царапинах, одна из ножек почему-то была короче остальных, отчего стол все время раздражающе качался. На стене висел портрет Ганди, а рядом – триколор нового индийского флага.

Персис закрыла глаза и постаралась найти выход из лабиринта, в который привело ее дело Хили.

Понять англичанина оказалось труднее, чем она думала. Не бывает так, что прославленные ученые однажды утром просыпаются и вдруг решают украсть одно из известнейших мировых сокровищ. Да и дразнящие подсказки, которые оставил Хили, показывали, что похищение было спланировано самым тщательным образом. То, что этот план привел самого Хили к самоубийству, не имело значения.

Или не так – даже самоубийство имело какой-то смысл.

Теперь Персис знала, что официальная история о пребывании Хили в итальянских лагерях была ложной. Он прохлаждался в Винчильяте не так уж долго. В первый же месяц его забрали в другое место.

Куда нацисты его увезли? И почему? Могло ли то, через что он прошел в Италии, объяснить то, что он сделал в Индии?

В дверь постучали. В комнату, не дожидаясь ответа, вошел Джордж Фернандес:

– Я вчера сходил на работу к Крамер. Поговорил с начальником, французом Жюлем Обером. Он попытался меня развернуть, но я сказал ему то, что сказала ты, об укрывательстве нацистов… и, похоже, привлек его внимание. Он пришел в ужас от мысли, что кто-то может его в таком обвинять.

Фернандес состроил гримасу.

Персис пришла в голову внезапная мысль. Не мог ли Жюль Обер быть одним из коллаборационистов режима Виши во Франции? Это бы объяснило, почему он оказался в Бомбее и почему от мысли о поисках нациста в его клубе он покрывался холодным потом.