Шикша

Мы прошли немного по считай самому дну глубокого и широкого оврага, края которого с одной стороны были глинистые и поросли осоками, а с другой — усыпаны дресвой и щебнем. И вот тут-то, между камнями весело журчал родничок.

— Гляди-ка! — обрадовался Митька и первым попробовал воду. — Вкусная, можешь пить. Только осторожно, она с ледника течёт, не застуди горло.

— Откуда здесь ледник? — удивилась я, — везде лес же.

— Да это я не так выразился, — отмахнулся Митька, выливая из фляги остатки противной, пахнущей рыбой, желтоватой воды из озера.

Я набрала воду в ладони и попробовала. Она была нереально вкусная, свежая, и такая холодная, что аж зубы заломило. От удовольствия я пила и пила. Пока мой живот не надулся и стал похож на барабан.

— Водохлёбка, — обличительно констатировал Митька, ополоснул флягу и начал набрать туда воду.

Пока он набирал, я спросила — всю дорогу мне не давал покоя вопрос:

— Мить, как ты думаешь, Аннушка жива?

Митька остановился и посмотрел на меня сверху вниз с жалостью (я, когда пила, то присела на корточки):

— Ну, вот что мне ответить тебе, Зойка? Я также знаю, как и ты. То есть не знаю нихрена. Но ты же хочешь, чтобы я тебя успокоил? Ладно, могу сказать, что всё хорошо и она отдыхает где-то под деревом.

— Я серьёзно!

— И я серьёзно. Но если ты хочешь моё мнение, то скажу так: Аннушка оказалась не так проста, как я думал. И это её исчезновение, как-то оно с нашей Аннушкой не вяжется…

— Что ты имеешь в виду?

— Если Нинка мелкая, то ей щелбана дай, и она скопытится. Бери на плечо и тащи, куда хочешь. То есть в то, что её похитили, я ещё как-то поверю. А вот на Аннушку — нет. Она кулаком быка положит.

— А если на нее ружье навели и заставили?

— Это же Аннушка! — хмыкнул Митька и завинтил крышку на фляге. — она бы так их навела, что я им не завидую! Нет, она ушла сама. И сделала это добровольно. Вопрос только: зачем?

— А как ты думаешь, кто эти «они»? — почему-то шепотом спросила я и оглянулась по сторонам.

— Ну в привидения и оживших мертвецов нам с тобой диалектический материализм верить не велит, — поморщился Митька и принялся засовывать флягу в карман рюкзака, — так что остаются только люди.

— Я понимаю, что люди! — запальчиво воскликнула я, — но что за люди? Как думаешь?

— Да кто же их знает? — пожал плечами Митька. — Кто угодно может быть. Но логичными есть только две версии — беглые зэки или местные аборигены.

— А зачем местным-то? — удивилась я, вспомнив благородного старого охотника, что спас меня.

— Да кто ж их дремучие мозги поймёт? — сказал Митька, — народ дикий, и мысли у них сумбурные. Может, в жертву решили принести. У них же там божки злобные.

Я вздрогнула.

— Да ладно, не пугайся ты, — сказал Митька, — это я предположил так. На самом деле там кто угодно может быть.

— А как думаешь, что с Уткиным могло случиться? Почему его не нашли?

— Ну это же Уткин, — пожал плечами Митька и велел, — так, Зойка, ты долго ещё тут сидеть собираешься? Или пойдём?

— Пойдём, — подхватилась я, и мы зашагали дальше.

Примерно часа через два лес опять сменился на берёзы и ольховник. Промеж них встречались облезлые лиственницы и худосочные ёлки. Мох здесь был ярко-зелёный, пушистый.

— Держись сзади! — отрывисто велел Митька, — уже подходим к пятьдесят восьмому.

Я пристроилась поближе и закрутила головой по сторонам, да так, что споткнулась об камень и чуть не навернулась. Хорошо, что Митька за шиворот поймал и придержал.

— Под ноги смотри, горе! — рыкнул он и я крутить головой перестала. А то действительно шею ещё сверну. Вон есть Митька, пускай сам смотрит.

Пятьдесят восьмой участок представлял собой довольно-таки большую территорию, кое-где густо поросшую березами и с выходами скальных пород слева. Неподалёку был ручей, так что с водой проблем не было. Так как участок этот был ключевым для исследований и здесь ежегодно проводили всякие изыскания, то прямо перед нами стоял небольшой стационарный балок, состоящий из одной комнаты и небольшой пристройки, где держали оборудование (от дождя и непогоды) и образцы с породами.

Участок этот был заброшен, так как программа исследований по какой-то причине была лет на восемь свёрнута, и это просто сейчас Бармалей захотел возобновить работы. Поэтому и отправил сюда группу специалистов в разведку. Из-за того, что балок долгое время не использовался, он пришел в негодность. Очевидно, когда я была здесь с погибшими коллегами, мы пытались как-то облагородить его. На ступеньке, которая вела к двери были свежеструганные доски, рядом с балком, под деревом, крепко сбиты несколько лавочек, стол и сделан небольшой навес.

Трупы забрали ещё тогда, вещи их, очевидно, тоже. Мы с Митькой прошлись по периметру участка, но ничего особо непонятного не было. В балке я нашла женскую кофту. Самую простую, синюю, трикотажную. Судя по размеру, это могла быть моя кофта. Забирать я её не стала, пусть лежит. Вдруг не моя.

Следов пребывания Аннушки или кого бы то ни было мы не заметили.

— Я предлагаю переночевать в балке, — сказал Митька и вошел внутрь.