Шикша

Я направилась к небольшой берёзовой рощице, буквально в десяти шагах от костища. Видимо где-то здесь был ручеек, или же верховодка, потому что глинистая земля стала влажноватой и противно налипала на сапоги. Ну да, сфангнум любит такую вот почву. Сейчас я его надёргаю, а потом и сапоги придётся заодно отчищать.

Я прошла ещё пару шагов, выбирая, где меньше грязи.

И тут, за багульниковым кустарничком я увидела свежие следы.

Глава 21

— Мить, как думаешь, следы мужские или женские? — тихо спросила я.

— А как тут поймешь? — так же тихо ответил Митька, внимательно рассматривая отпечаток ноги. — Размер примерно сороковой или сорок первый.

— Значит, мужские, — определила я.

— Ну вот чем ты думаешь, Зойка? — упрекнул меня Митька, — давеча сама жаловалась, что нету резиновых сапог твоего размера и тебе приходится еле-еле ходить в мужских на два размера больше.

— Я вообще-то на носок толстый одеваю, — возмутилась я, — и вполне нормально хожу, если трава не мокрая или не болото.

— Да причём здесь носок! — закатил глаза от моей глупости Митька, — я к тому веду, что по отпечатку твоей ноги не определишь — мужик прошел или баба!

— Теперь поняла, — согласилась я и добавила. — Но кто-то же ходит вокруг лагеря, Мить. И непонятно какие у него намерения. Вот зачем он здесь ходит?

— Судя по направлению следов, он ушел от лагеря, — заметил Митька.

— Слушай, Мить, а давай пройдём по следам и глянем, куда он пошел? — предложила я.

— Ты в своём уме? — рассердился Митька, — скоро стемнеет, отходить от лагеря опасно.

— Ну Мить, мы недалеко, — попыталась воззвать к голосу разума я, — Этот человек ходит вокруг лагеря, так что какая разница — здесь опасно или там опасно?

— Здесь есть защита! — рявкнул Митька, — а там ты будешь на виду!

— Да какая здесь защита? — удивилась я и не удержалась, чтобы не поддеть, — старое кострище твоя защита, да?

— Балок, Зоя, балок!

— Очень твой балок тебя спасёт! — рассмеялась я над таким детским садом.

— Зоя, этот балок выполнен по спецпроекту для Заполярья! — рассердился Митька, — в нём геологи могут даже от белых медведей укрываться. И те ничего людям не сделают! Там внутри металлический каркас и на окнах решетки! А в тайге ты будешь как на ладони — могут напасть и всё.

— Митя, — аккуратно попыталась донести до его мозга простую мысль я, — возможно от человека с ножом стены балка и спасут, я же не спорю, а вот если он или они подожгут балок, то ничегошеньки мы не сделаем!

Митька завис и посмотрел на меня как-то по-новому. Совсем другим взглядом посмотрел. Уважительно, что ли. Но затем, очевидно приняв какое-то решение, нахмурился и отрывисто рявкнул:

— Я сказал, будем ночевать в балке — значит в балке! Точка!

Я скривилась: ну вот всегда так… и уже открыла рот, чтобы высказать своё мнение, но Митька как рявкнул:

— Иди ужин готовь! Рассуждает тут она!

Он развернулся и ушел к балку, не оглядываясь. А я сидела в кустах багульника и злые слёзы навернулись на глаза. Было так обидно.

Вот как так можно⁈

После всего, что было, теперь так орать на меня? Таким тоном?

Я посидела ещё немного в кустах, но Митька просить прощения возвращаться явно не торопился. Я замёрзла и ещё меня закусали мошки. Поэтому пришлось вставать и идти готовить ужин.

Подхватив котелок с подгоревшими остатками еды, я печально поплелась к ручью отмывать.

Здесь, у воды, песчаный берег делал плавный изгиб и ручей хорошо так разливался. Я ступила ногой в воду — неглубоко, по щиколотки. Нужно было зайти чуть поглубже, чтобы нормально зачерпывать казанком воду и не скрести по дну.

Осторожно, пробуя ногой каждый шаг (а то, кто его знает, здесь-то песок, а дальше — вполне может быть глина и глей, увязнешь — не вытащат), я прошла ещё чуть глубже, с таким расчётом, чтобы и зачерпывать было удобно, и чтобы я могла рукой доставать со дна песок и не намочить рукава, которые я закатала до локтя. Повезло, что здесь, на открытой местности, тоже был ветерок и мошку сдувало.

В общем, минут десять я усиленно мыла, скребла, ополаскивала, опять скребла, опять ополаскивала. Чёртова каша зацементировалась (я поняла, содрав верхний обугленный слой, что это была гречка) и теперь никак не хотела отчищаться. Мои руки давно покраснели и в некоторых местах покрылись цыпками, а котелок всё еще не поддавался.

Вода вокруг меня стала мутной, и я отошла в сторону, где почище, и песок был крупнозернистый. Нагнулась, зачерпнула полную горсть песка с вершком и опять высыпала его в котелок.

И тут на дне котелка что-то стеклянно блеснуло.

Привиделось?

Я зачерпнула песок и поднесла ближе к глазам — котелок с плеском выпал у меня из рук. Изумруд! Причём крупный такой обломок породы сбоку ощетинился ярко-хрустальной зеленью. Камень был небольшой, размером примерно с ноготь. Ачуметь! Воровато заозиравшись, не видит ли Митька, я торопливо сунула его себе в нагрудный карман и принялась рыться в песке, просеивая через пальцы.

К моему огромному сожалению, больше я ничего не нашла. Зато руки окоченели, а котелок я ещё не отмыла.