Шимшон

Флалита то и дело утирала слезы, а Маноах прерывал свое молчание редкими вздохами. Так расчувствовалась Длила, что шепнула на ухо свекрови, что носит под сердцем их внука. И Флалита просияла, и обняла невестку, а догадливый Маноах погладил молодую по руке.

***

Братья поведали сестре, мол, старейшина задумал перетянуть Шимшона на сторону филистимлян, обещано ему благ немерено, если отречется от старого и примет новое. Они пожаловались ей, будто арестант притворно не понимает обращенных к нему речей. Довольно дури – пусть сменит маску! Поэтому они просят ее навестить назира и склонить к разумному. И родители должны пособить плану старейшины – ведь хотят же они, чтоб чадо их осталось в живых!

Горе не погасило огонек хитроумия Длилы. Она задумала уговорить возлюбленного согласиться для начала с филистимским головой, а потом они убегут в Египет. Сходство второго плана с провалившимся первым не озадачило ее. Воодушевленная надеждой, она решилась на встречу с Шимшоном.

– Милый, поверь, я не виновна! – с порога воскликнула Длила, как только вошла в келью Шимшона, – я тоже жертва!

– Только не плачь! – сказал арестант, – мне не в чем тебя винить! Я рад видеть тебя живой.

– Правда? О, как я счастлива! Конечно, я жива! О себе скажи два слова.

– Мне хорошо. Хотя, порой, грызет тоска. Какая причина привела тебя ко мне? Ведь тяжело восставать из мрака, и солнце слепит глаза.

– Горе швырнуло меня во тьму. Но ты не держишь зла, и свет мне в радость. Я кое-что задумала. Есть план – спасти тебя, меня и любовь!

– Не надо спасения! Оставим все, как есть. Мне хорошо здесь, а ты, Нимара, ворочайся к себе в могилу!

– Что ты сказал?

– Вернись, Нимара, в царство мертвых. Бог даст, и скоро встретимся.

– Боже мой! Как страшно!

Она наспех поцеловала Шимшона в лоб и стремглав выбежала из кельи. “Теперь ваша очередь!” – бросила она дожидавшимся старикам, удерживаясь всеми силами от слез.

– Сынок! – вскричала Флалита, обняла Шимшона, зарыдала.

– Сын… – произнес Маноах и замолчал, скрывая чувства.

– Мать, отец! – тихо проговорил Шимшон, обнимая родителей.

– Ты здоров? Сыт? – спросила Флалита.

– Да, все хорошо.

– Здесь были косы, – всплакнула мать, погладив сына по стриженой голове.

– Что думаешь о предложении старейшины? – солидно проговорил Маноах.

– Соглашайся, сынок! – выпалила Флалита.

– И план Длилы прими, а мы потом приедем к вам! – шепнул Маноах.

– Опять план? Один уж провалился. Кушит – она красавица, но придумывать не мастерица, – ответил Шимшон.

– Какая Кушит? О ком ты вспомнил? – вскричал Маноах.

– Голова болит, мне трудно говорить и думать, отец…

Шимшон сел на лавку, отвернулся от родителей, уронил голову на грудь, обхватил ее обеими руками. Флалита побледнела. Поцеловала сына в темя. “Оставим его одного. Лучше нам уйти сейчас…” – сказал Маноах и, взявшись за руки, старики покинули тюремную келью.

Глава 10 Последнее деяние

Старейшина вошел к Шимшону, когда тот рьяно вращал жернова. Четверо вооруженных охранников сопровождали филистимского голову, который справедливо полагал, что недоверие – близкая родственница мудрости, да и какое может быть доверие к бандиту-обрезанцу?

– Как поживаешь, иудей? – спросил для порядку старейшина.

– Слава Богу! – ответил Шимшон.

– Оставим богов в покое!

– Мелю муку, почтенный. Доволен. Не надо судить, не надо поучать. Жаль только, бить и убивать не могу…

– От тебя самого зависит возвращение к величию. Когда дашь ответ на предложение мое?

– О чем ты говоришь, почтенный?

– Шимшон, не притворяйся слабоумным!

– Слабосильный я нынче! С волосами, как видно, и сила и ум ушли.

– А ведь растет волос-то! – сказал старейшина, фамильярно погладив узника по голове.

– Руки прочь! Ты еще меня не победил!

– Ну-ну, не шипи! Подумай о судьбе народа твоего и о своей в придачу.

– К предательству толкаешь?

– Не толкаю, а тяну, и не к предательству, а к благоденствию. Запомни, Шимшон, через месяц мы справляем праздник в храме, и жрец спросит, созрел ты для мудрости или для казни. А пока мели муку и думай.

***

Длила стала навещать Шимшона каждый день. Она обращалась к нему, а он смотрел не нее пустыми глазами и не отвечал. То была месть? Или не узнавал? Не известно. Она умоляла ответить согласием старейшине и ее замысел принять. Но он не размыкал уст, и не кивал головой, и как знать, что на уме у него?

Флалита и Маноах были у него раз-другой. Нелегко старикам ходить из Цоры в Тимнату. Он мало говорил. Скажет “отец”, “мать”, обнимет, поцелует в лоб, опустит голову и замолчит.

Длила поселилась у родителей Шимшона. Полюбили ее. Все трое не теряли надежду. Ободряли друг друга. Вечерами вместе готовили слова вразумления, а утром Длила отправлялась к узнику и выкладывала ему, что накануне удумали, а потом уныло возвращалась, не солоно хлебавши. Утешая невестку, Флалита, бывало, ласково погладит ее по животу и подмигнет.