Широки Поля Елисейские (СИ)

- Ну а время, силы и здоровье? - спросил я, примерно зная, как с такими проблемами справлялись у нас на Земле в старину.

- Их сколько ни экономь, а через смерть не перескочишь. Для чего нам работать легко и быстро? Копить время, чтобы потом не знать, куда его с толком израсходовать?

А уж как мои условные сопланетники фанатеют от спорта по телику и в натуре, от культуризма, научно сбалансированных диет и прочего здорового образа жизни, мелькнуло в моей голове, как властвует над их жизнью громоздкая индустрия развлечений... В самом деле - комфорт для нового поколения обеспечивается раньше, чем возникают и впрягаются в ту же лямку сами детки; оттого наша цивилизация расползается по лицу Земли, словно жирная плесень.

- Что же до силы, то чем больше её расходуешь, тем больше возрастает. И тем крепче телесный состав, - продолжал мой собеседник.

Я как раз припомнил, что допотопная деятельность - то же выжигание или выдалбливание лодки из цельного древесного ствола - на опыте оказалась куда более спорой, чем полагали чистые исследователи. Учёные теоретики первобытности долгое время делали ту же ошибку, что и античные натурфилософы: не догадывались поверить свои выкладки экспериментом. Хотя, прибавил я в уме, что бы стоило вторым поручить дело рабу, а первым - девочке-лаборантке или туземным рабочим?

За всеми этими рассуждениями я как-то забыл поточней расспросить о культовом или там культурном назначении здешних садов Семирамиды - и позже очень о том сокрушался. Хотя кое-что понял сразу, конечно.

Помешала мне, между прочим, вполне понятная нужда, ради которой я до поры до времени шнырял по кустикам и прочим укромным уголкам - под благосклонным взглядом Замиля. Наконец, он уточнил ситуацию:

- Ты ищешь где надо, Ильгизар, но тебе стоило раньше спросить. Видишь, повсюду небольшие глыбы - вроде как из туфа? Они впитывают всё лишнее, что скопилось в телесном хозяйстве, а наполнившись до отказа, рассыпаются в такой тучный прах. Это очень хорошее удобрение для садов - куда лучшее, чем сами... хм... помои. В наших домах такие же ночные вазы, но укрыты не за ветвями - иначе.

Ещё он мельком намекнул, что это снова рутенская технология, типа усовершенствованного торфяного туалета.

И вот мы шествовали по неправдоподобно чистым улицам, избавленным от извечного бича цивилизации, мимо на диво ухоженных садов, которые буквально вываливались из-за ограды. В них без конца что-то пололи, подрезали, окучивали и собирали урожай. Мне самому захотелось повозиться в одном из таких: публичное назначение места безошибочно угадывалось по тому, что здесь царила относительная пустыня. Солидных строений не было, одни хлипкие хибарки для инвентаря из решётчатых щитов, землю покрывал слой прошлогодних листьев и падалицы, неуставной хмель завивался вокруг высоких арок, злокозненно пытаясь перебраться на культурные стволы. Словом, именно о таких местах, где можно сразу поразмяться, поесть и посторожить, упоминали пограничники.

- Новая садоводческая мода, - пояснил Замиль. - Вот как у вас бывают регулярные французские парки, где всё стригут разводами и узорами и лишнее выкорчёвывают, и английские, с руинами. Все ждут: вот уродится обильный плод, настанет время сбора, тогда и будем заодно приводить всё в порядок. А пока не стоит тревожить человека, что находится при деле.

Держу пари на что угодно: это он сад назвал "человеком".

Библиотека, в таком случае, была целым людским поселением. Град Книги, как мне её представили. Она рассыпалась на небольшие корпуса в соответствии то ли веку, то ли виду и, соответственно, способу сбережения. Я увидел здесь специальное пристанище для тиснёных кожаных свитков и скрученных в трубку пергаментов, для огромных фолиантов, которые, как в старину, держали на цепи, хотя, похоже, никто не покушался их украсть, да и они сами не помышляли о бегстве - так им было здесь хорошо. Было здесь укромное место для первопечатных листов из тяжёлой бомбицины, тряпичной бумаги, с вытисненными на них гравюрами и изречениями. Резные доски изысканной работы размещались тут же. Дерево вековой давности было таким твёрдым, что смогло бы выдержать по меньшей мере ещё сотню оттисков, разве что сама бумага не стерпела бы втиснутых откровений: ибо так, с иллюстрациями в три цвета, издавались медицинские трактаты, анатомические атласы, детальные инструкции новобрачным - и бунтовские прокламации с карикатурами...