Широки Поля Елисейские (СИ)

... Полное собрание жареных фактов и умеренно приперченных казусов. Оказалось, что "цивилизованный" и даже "сверх меры утончённый" (слова автора, обозначившего себя как Ким Березник) Сконд по факту ютится между морем и огромной сковородкой пустыни, на которой обитают лишь тощие кочевые племена да караваны мулагров. Последнее - гибрид дикого осла, по-рутенски онагра, и ламы; а как такое может случиться - кто его знает.

Кой чёрт им вообще занадобилось, прикидывал я, этак оригинально спрямлять путь, когда в сто раз легче, да и прибыльней, было бы пройти по дорогам, своим качеством превосходящим Аппиеву, плюс к тому тенистым? И тем более - отчего Сконд до сих пор не попытался обводнить выморочную землицу? По словам очевидцев, от белого песка, состоящего из необычно крупных кварцевых кристаллов, глаза слепли хуже, чем от снега в солнечный день. А такие дни в этих местах лишь изредка прерывались грозами, когда на горемычную землю обрушивались не столько потоки воды, сколько молнии. Немудрено, что практически каждого, кто углублялся в Белые Равнины, одолевали миражи и мороки - по большей части в виде белых великанов или гигантских мулагров слегка розоватого оттенка.

С этого рассуждения мои глаза и мысль перескочили с пустынь на лес, который прикрывал Сконд с запада. Очевидцы немало удивлялись, что местные жители никогда не мстят дикому зверю, который поранил или убил человека. Ходульная фраза Киплинга "Берегись двуногого кровь пролить" была бы здесь кардинально не понята. Сами они объясняли дело тем, что-де сами охотятся на братьев меньших и не всегда по нужде, нередко из удали, так что те имеют право на выкуп крови. "Ибо человек - не просто животное, но животное из самых худших, - пояснил некто Березнику. - Распоследняя скотина и то не мнит себя царём природы, коему всё остальное на потребу". Чем немало озадачил и его самого, и меня, который это читал. Хотя цитировать христианскую догму о том. что Бог создал мир специально для Адама, здешним людям как-то не особо к лицу - все их веры сильно отличаются от исходного варианта. Следует уточнить: вроде как отличаются и вроде как от исходного.

Ещё один мой соплеменник, настоящий или бывший, дивился на то, что детишек из знатнейших семей, обычно мужского пола, но изредка и девочек, сразу же после рождения забирают другие отец с матерью, обычно рангом пониже, иногда вообще крадут из колыбели и лишь потом договариваются с теми, кто породил. Почётный киднэппинг налагает на похитителя, то бишь приёмного отца, множество обязанностей: тот даёт ребёнку воспитание, причём куда лучшее, чем своим собственным прямым потомкам, обучает наукам, ритуальным танцам, верховой езде и владению оружием, нередко отыскивает подходящую невесту или жениха. Да-да, особенно возмутило рутенского летописца то, что оба пола в якобы традиционном (коли уж мусульманском) Сконде проходят совершенно одинаковую выучку, девочки вроде как даже посолидней. Правда, как он сам признавал, кому что даётся, то и даётся, а силком ничего не впихивают.

После этого пассажа я куда лучше понял историю св. Юханны и того вертдомского принца, которого усыновили и подняли на трон скондские иноверцы. Я, в отличие от тех рутенцев, далеко не семи пядей во лбу, зато побывал на изнанке мира и мог судить об относительности сущего и непомерном его разнообразии. Даже на Большой Земле имеется грузинский "институт аталычества". А уж девиц, воспитанных на мужской манер и всю жизнь играющих роль воина, и наоборот, мужиков, занимающихся женским ремеслом и искусством, - вообще пруд пруди. В тех же Албании, Афгане и у североамериканских индейцев - там, где поведенческие рамки, задаваемые обществом для обоих полов, очень жёсткие. Выйдешь из них - получай в лоб иной ярлык.

Так, то прямо, то по умолчанию, я узнавал не столько Землю, сколько Сконд и вообще Вертдом. Настоящий Ильгизар, только постраничный.

Не надо думать, однако, что я лишь развлекался, читаючи. Я вспоминал древнее искусство раскладывания по полочкам и постановки библиотечных шифров, захиревшую в тотально компьютеризованном мире. Это была работа в охотку и касалась не одной беллетристики: вся действительность Муаррама, Сконда и Вертдома поддавалась мне как мягкое дерево ножу, я почти не задумывалось о том, как должно быть на самом деле, а, как могли бы сказать китайцы, плыл по течению реки, наслаждаясь видом берегов.

Но не всё и не всегда удаётся разместить где положено и завести на него пару-тройку каталожных карточек. Моя судьба настигла меня недель через пять от начала моей службы, и никакой возможности ввести её в рамки не было.