Широкий Дол

– Вот это нижние поля, они в этом году отдыхают, – рассказывала я Джулии, указывая направо и налево хлыстом. – По-моему, хорошо, когда плодородное поле каждые три года отдыхает и там в это время растет только трава. Хотя твой папа считает, что таким полям достаточно отдыхать каждые пять лет. Надеюсь, ты потом нас рассудишь – мы ведь некоторые оставили отдыхать три года, а некоторые пять. Когда ты станешь взрослой хозяйкой поместья, то сама решишь, какая из этих двух систем лучше сохраняет плодородие почвы.

Джулия в своем маленьком чепчике с самым серьезным видом кивала мне, словно понимая каждое мое слово. Наверное, ей просто нравились спокойные интонации моего голоса, а может, она слышала в нем и любовь к этой земле, и все возрастающую нежность к ней самой.

Когда мы подъехали к кузнице, там стояли с полдюжины людей – крестьяне и один наш арендатор, – ожидавшие, когда подкуют их рабочих лошадок. Но деревенские женщины в одну секунду окружили нашу повозку и принялись восхищаться прелестной малышкой и ее изысканным кружевным платьицем. Я бросила поводья кузнецу – он сам вышел мне навстречу, вытирая черные руки о кожаный фартук, – и осторожно передала девочку женщинам.

Они тут же заквохтали над ней, как клуши, исходя материнскими чувствами; они осторожно касались ее кружевного платьица и пушистой шерстяной шали; они даже выстроились в очередь, поскольку каждая хотела подержать ее на руках, и все восхищались нежностью ее кожи, голубизной глаз и безупречной белизной одежды.

К тому времени, как я успела переговорить с кузнецом, Джулия как раз добралась до конца очереди, несколько растрепанная, но ничуть не утратившая своего очарования, хотя ее передавали из рук в руки, точно некую священную реликвию.

– Лучше переоденьте девочку, прежде чем ее мама вернется, – посоветовала я няньке и сокрушенно покачала головой, заметив, что кружева, которыми был обшит подол платьица Джулии, стали совершенно серыми, потому что их без конца трогали пальцами, в которые въелась многолетняя грязь.

– Да уж непременно, – сухо ответила нянька. – А вот леди Лейси никогда малышку в деревню не возит! И никогда бы не позволила этим грязным людям ее трогать!

Я остро на нее глянула, но решила пока воздержаться и ничего ей не говорить.

– Ничего плохого ей эти люди не сделали, – спокойно возразила я. – Правда, малышка? А скоро они и вовсе будут считать тебя своей хозяйкой, как сейчас они считают своей хозяйкой меня. Именно эти люди и создают то богатство, которое позволяет нашему Широкому Долу быть таким чудесным и процветающим. Они ходят грязными, чтобы мы могли каждый день принимать ванну и надевать красивую чистую одежду. Ты всегда должна быть готова подарить им улыбку, малышка. Ибо вы – ты и они – неразрывно друг с другом связаны.

Весь дальнейший путь я ехала молча, наслаждаясь теплым встречным ветром и внимательно следя за дорогой, чтобы случайно не наехать колесом на камень и не потревожить уснувшего ребенка. Я так старалась, что не сразу обратила внимание на грохот кареты и топот лошадей немного впереди нас; я даже подпрыгнула, точно преступник, пойманный на месте преступления, увидев невдалеке нашу фамильную карету. Гарри и Селия как раз собирались свернуть в ворота усадьбы; если бы мы выехали из деревни на несколько минут раньше, то и домой успели бы до их приезда. Теперь же Селия, высунувшись в окно, сумела прекрасно разглядеть и мою двуколку на ухабистой деревенской дороге, и няньку с ребенком, которая застыла на сиденье рядом со мной, точно медная статуя.

Глаза Селии встретились с моими, но на лице ее ровным счетом ничего не отразилось, хотя я видела, что она рассержена. Что ж, меня это совершенно не удивило. И тем не менее я чувствовала в животе тот самый неприятный холодок, который испытывала когда-то в детстве, попадая в немилость к своему отцу. Я никогда не думала, что Селия может быть способна на взрыв ярости. Однако она явно была разгневана, и я понимала: с ее точки зрения, достойно всяческого осуждения то, что грудного ребенка без разрешения взяли в поездку по проселочной дороге. И я, столкнувшись с ее ледяным взглядом, почувствовала себя страшно виноватой.

Я не стала спешить и медленно ехала следом за ними по подъездной аллее. Однако, вопреки моим ожиданиям, разъяренная Селия отнюдь не поджидала меня на конюшенном дворе. Так что нянька с Джулией смогли благополучно войти через дверь западного крыла, незаметно проскользнуть в детскую и вовремя переодеться. Я же, бросив поводья конюху, обогнула дом и вошла через парадные двери. Селия ждала меня в холле и тут же предложила вместе с ней пройти в гостиную. Гарри я там что-то не заметила; возможно, он по ее требованию согласился при этом разговоре не присутствовать.

Я повернулась к зеркалу над камином, сняла с себя шляпу и самым непринужденным тоном воскликнула:

– Какой чудесный сегодня денек! Ну что, вы сумели купить в Чичестере все, что нужно? Или придется заказывать эти вещи в Лондоне?