Широкое течение

тельно выходил на первое место среди заготовительных

цехов завода.

Комсомольская организация подводила итоги дли¬

тельному и упорному соревнованию молодежных бригад.

На комсомольское бюро были вызваны бригадиры-куз¬

нецы и нагревальщики.

Заседание вела Таня Оленина, заместитель комсор¬

га, — Володя Безводов был болен. Она сидела за сто¬

лом прядоо, неподкупно строгая, даже властная, не по¬

хожая на себя, и Антон глядел на нее удивленно, не

узнавая в ней прежней Тани.

Вместе со своим учителем Полутениным Антон на¬

дежно утвердился на первом месте в кузнице и сейчас

был главным предметом спора.

— Карнилин родился в рубашке — так моя бабка го¬

ворила про счастливцев, — шутливо сказал Женя Кос-

мачев, указывая на Антона. — Его куда ни поставь,—

все равно ему повезет, так уж на роду написано.

— Бабушкины сказки! — оберегая авторитет своего

бывшего бригадира, сказал Гришоня из-за плеча Сара-

фанова.

Дарьин уничтожающе покосился на него, презритель¬

но фыркнул и скептически, с расстановкой выговорил:

— Рубашка на нем есть, это верно. Только он собрал

ка нее, как говорится, с миру по нитке.

Олег сидел у раскрытого окна, изредка взглядывал

на яркую зелень аллеи.

— На что намекаешь? — спросил Сарафанов недру¬

желюбно. — Не виляй, топай напрямки...

— У Карнилина своего, оригинального опыта, своих

приемов нет, — пояснил Дарьин отчетливо. — Он, как

нищий, ходил по кузнице, по бригадам и побирался: кто

что подаст. Его успех по кусочкам собран — ткни его, он

и рассыплется...

— Уж не ты ли ему подавал? — крикнул Гришоня

насмешливо. — Благодетель нашелся, гляди-ка! От тебя

дождешься... Но теперь нам наплевать на тебя!..

Таня, привстав, строго поглядела на Гришоню через

голову Ильи Сарафанова, предупредила:

— Курёнков, умерь свой пыл. Хочешь говорить, про¬

си слова. Продолжай, Дарьин.

— И еще заметьте, — сказал Олег, — Карнилина вы¬

ращивали, как выращивают садовники подопытное дере¬

во: ему и удобрения, и прививки, и поливка... Вокруг

него целый хоровод — и мастера, и технологи, и налад¬

чики, и комсорг с парторгом. Тут уж не умеешь пля¬

сать, да запляшешь.

Гришоня вскочил и, перегнувшись через плечо Ильи,

крикнул Дарьину:

— Ас тобой мало носились? Забыл? Завидуешь!

— Помолчи, Курёнков, — опять одернула его Таня.—

Дисциплины не знаешь?.. — Красные разводы румянца

на щеках Тани выдавали ее волнение. Повернувшись к

Дарьииу, она спросила негромко, но настойчиво: — Мо¬

жет быть, ты разъяснишь то, что сказал?

— Я хочу сказать, что каждый из нас, кузнецов, ко¬

му отвалят столько же внимания, сколько получает Кар-

нилин, достигнет тех же успехов, а может, даже и боль¬

ших.

Выдержав паузу, дождавшись, тишины, Таня спросила,

испытующе глядя на Олега:

— Ты считаешь, что тебе мало уделяют внимания?

— Да, мало.

— Ерунда, — перекрыл всех зычный сипловатый го¬

лос Сарафанова. — Ручки нам целовать, что ли?

— Просто стечение обстоятельств, — воскликнул Ры-

жухин. — Попал на волну, вот и подбросило на гребень.

— Опять ерунда, — еще громче возразил Сарафа¬

нов. — Штамповать надо, как Антон, изо всех сил, да

коробочку эту, — средним пальцем он постучал себя по

виску, — надо иметь посветлее, соображать что к чему,

тогда и первое место очутится под руками — занимай!

Правильно я говорю, Фома Прохорович?

Антон сидел в углу, возле радиолы, и следил, как

Сидор Лоза рисовал на-листке блокнота смешные рожи¬

цы. На вопрос Рыжухина он услышал глуховатый голос

Фомы Прохоровича Полутенина:

— Ты что молчишь, Антон? О тебе говорят, объясни

товарищам: твои дела — не секрет.

Антон поднял голову и вопросительно взглянул на

Таню; она кивнула ему головой:

— Говорите, Карпилин.

— Дарьин прав, конечно, — сказал Антон, — я дей¬

ствительно ходил по бригадам, собирал то, чего у меня

не хватало.— Он встал, повернулся к Дарьину и прого¬

ворил резко: —Только ты врешь, Дарьин: я ходил по це¬

ху, но не как нищий, — рабочий человек никогда не был

и не будет нищим! Я ходил как член коллектива, как

ученик этого коллектива. Я и к тебе обращался за по¬

мощью. Только ты оказался кулаком, фордом каким-то,

чорт бы тебя побрал!..

Комсомольцы примолкли, всполошенно переглядыва¬

лись. Скрывая улыбку, Таня предостерегающе постучала

по столу карандашом:

— Выражайтесь осторожней, Карнилин.

Антон виновато взглянул на Ташо, как бы извиняясь,

и уже спокойнее прибавил:

— Сказать по правде, Дарьин, не люблю я тебя, че¬

стное слово. Еще когда в ремесленном учились, не нра¬

вилась мне твоя фанаберия, фырканье твое. Сам ты вы¬

рос, и спесь твоя разрослась—дальше некуда!

Дарьин тоже встал, сказал с неприязнью:

— А ты думаешь, я тебя обожаю?

— Сядьте! — приказала Таня, чувствуя, что спор гро¬

зит перейти в ссору. — Садитесь, остыньте! Иначе я за¬

крою заседание бюро.

— Чего ты останавливаешь?—крикнул ей Гришоня.—

Пусть выскажутся. Нам оч-чень интересно послушать!

Дарьин сел, Антон дождался тишины и продолжал,

обращаясь к Олегу:

— Я не перестану ходить по бригадам и учиться у

товарищей. А все свое, хорошее, буду отдавать другим,

в том числе и тебе, если ты этого пожелаешь. Потому

что тут дело идет о государственной продукции, о дета¬

лях машин. А они безразличны к твоему или моему ха¬