Широкое течение

— Стучит, товарищ Федосеев.

— Многих еще выведет в люди этот молот, — про¬

молвил Федосеев тихо. — А за тебя я от души рад. Мо¬

лодец! — Он расправил седые усы, улыбнулся, обра¬

щаясь к столпившимся вокруг него кузнецам, нагреваль¬

щикам. — Доволен я, ребята, что наша кузница попреж-

нему задает тон другим цехам, заводам, что новое на¬

чинание пощло в мир из ее ворот. Значит, люди ее не

стоят на месте — растут, ищут... И мой совет вам такой:

Передавайте ваш опыт любыми путями и средствами,

встречайтесь с людьми, выступайте в печати, читайте

лекции, агитируйте... Выезжайте в другие города — мы

пойдем вам навстречу. Слышишь, Карнилин? Ты почему

хмуришься?

— Никуда я не поеду, товарищ Федосеев, — заявил

Антон твердо и убежденно. — И на другие заводы не

пойду.

— Почему? — удивленно спросил Федосеев и с недо-

умением взглянул на Костромина. Тот непонимающе по¬

жал плечами.

— Мое дело — работать, а не гастролировать по го¬

родам, — разъяснил Антон. — Не такая уж это слож¬

ность, чтобы толковать каждому. Тут и так все ясно из

газет. А в лекторы я не гожусь, — он застенчиво улыб¬

нулся, — у молота я себя чувствую лучше. Часто отры¬

ваться от него вредно, у нас есть примеры...

— Дарьин, — не удержался Гришоня и приткнулся,

скрываясь за Сарафанова: понял, что лишнее сболтнул.

— Потом мы сами еще учимся, — как бы оправды¬

вался Антон, — и опыт у нас у самих...

— В эмбриональном состоянии, — опять подсказал

Гришоня.

— Так что прикажите, товарищ Федосеев, не трогать

нас, — попросил Антон. — А если к нам придут, выложим

все. что знаем.

Федосеев задумался, глядя на кузнеца, согласился

как будто с неохотой:

— Н-да... Просьба резонная. Я подумаю.

Но кузнецам все же пришлось посещать московские

заводы, беседовать с рабочими. Принимали гостей и у

себя, водили их по цеху, знакомили с первыми своими

достижениями; а кое-кто выезжал и в другие города:

Званко с технологом Антиповым — в Горький, Рыжухин

с токарем-скоростником Баратовым — в Грузию. Антон

наотрез отказался, как его ни уговаривали.

Таня Оленина прочитала в Политехническом музее

лекцию: «Пути борьбы за снижение расхода металла на

каждое изделие».

Никогда еще она не чувствовала себя такой счастли¬

вой за все время своей работы в кузнице: наконец-то

нашла она свое место в цехе! Она гордилась тем, что

стала необходимой для кузнецов, нагревальщиков, прес¬

совщиков: умело и настойчиво прививала им вкус к изо¬

бретательству и поискам; комсомольцы без стеснения

несли к ней свои догадки, соображения, искали у нее

помощи и совета. И если в предложении заключался

хоть проблеск новой и дельной мысли, Таня дополняла

ее, углубляла. Она по-настоящему была увлечена.

С Антоном она виделась теперь часто: участковая

комплексная бригада собиралась почти каждый день,

хоть и ненадолго. Ей нравилось, как он, рассматривая

предложение, решительно отвергал или принимал его,

хотя нередко и ошибался. Таня настораживалась толь¬

ко, когда среди них появлялась Люся Костромина. «Ох,

немало еще неприятностей принесет мне эта девушка!» —

думала Таня, украдкой разглядывая Люсю, хорошень¬

кую и всегда веселую.

За две-три недели было подано столько предложений,

сколько в другое время не подавалось за год.

Ивам Матвеевич Семиёнов, возглавлявший общецехо¬

вую комплексную бригаду, опешил и растерялся под на¬

тиском взбудораженных, неожиданно смелых технических

идей. Он никак не мог понять, откуда берутся у простых

людей — кузнецов, нагревальщиков, мастеров — такие

сложные, порой еще. корявые, но интересные и глубокие

мысли, комбинации, когда сам он, конструктор с нема¬

лым стажем, не мог придумать ничего путного и толко¬

вого, как ни старался. Приходилось только уточнять и

разрабатывать темы других. Это озадачивало его и зли¬

ло. В каждом новом слове он искал повода, чтобы при¬

драться и отвергнуть его. Но отвергать приходилось ред¬

ко: в бригаде, кроме него, были старший технолог Ели¬

завета Дмитриевна Фирсонова, Василий Тимофеевич Са-

мылкин, Фома Прохорович Полутенин, — спорить с ними

Семиёнов боялся. Зато он умел тянуть. Принесет чело¬

век чертежик с описанием давно выношенной своей ду¬

мы, Иван Матвеевич возьмет листок, строго поджав гу¬

бы, вглядится в него, потом, подумав, произнесет сквозь

зубы, взыскательно:

— Н-да... Напутали вы что-то... Не совсем понятно...

— Что же тут не понять? — пылко возразит автор.—

Смотрите...

— Не трудитесь, — остановит его Семиёнов, все бо-

лее раздражаясь. Вот предложение этого парня примут,

внедрят, выдадут гонорар, и имя автора появится на

Доске почета. А он, Семиёнов, обязан разрабатывать и

изменять штамп согласно этому чужому решению. — Не

трудитесь, — повторит он, — я грамотный, и разберусь

сам. Обсудим и дадим ответ.

Автор уходил, а Семиёнов прятал чептеж в нижний

ящик стола и, не показывая членам бригады, ждал —

не подаст ли кто другой предложения на ту же тему,

чтобы столкнуть авторов лбами, а потом отклонить.

Однажды пришел к нему и Дарьин. Долго Олег сто¬

ял в стороне, долго крепился, стараясь быть равнодуш¬

ным ко всему, что делали его сверстники и товарищи, —

охвативший их порыв как бы не касался его. Он все

ждал, что к нему придут, и не один кто-нибудь, а целая