Шкаф

Застёгнутая едва ли на треть пуговиц рубашка сползла с плеч, почти в точности пародируя кимоно, в котором он впервые встретил Шинано. Точно так же неизвестная сила удерживала её на месте, не позволяя окончательно оголить грудь или оторваться пуговице, натянувшей ткань подобно стальному канату подвесного моста. Последний бастион приличия грозил выстрелить в потолок при каждом вдохе спящей лисы, не замечавшей какой-либо тесноты.

Однако вся магия неизвестного поля заключалась не в этом. Рубашка оказалась настолько хорошо подогнана по размеру девушки в районе талии и бёдер, что плавно повторяла каждый изгиб её тела, без складок или комков ткани. Что никак не вписывалось в понятие безразмерной одежды, пусть и всё нужное оставалось прикрыто.

Взгляд Ульяновска против воли прошёл по обнажённым ножкам кансен и уткнулся в серебряные хвосты под ними. С гостьей надо было что-то решать, и побыстрее. Размяв руки, авианосец подошёл к кровати.

В тишине комнаты раздался негромкий шлепок.

— За что? — сонно спросила Шинано, переворачиваясь на бок.

Заколдованное одеяние угрожающе съехало вниз, ещё сильнее оголяя бёдра девушки-лисы. Вся мотивирующая отправиться её домой тирада так и застряла в горле парня, осознавшего, что кроме рубашки на кансен вообще ничего нет.

— Где бельё? — спросил он.

— В нём было неудобно, — тихо проговорила кицуне, указав на футболку на полу. — Я сняла.

— Сняла… — повторил за ней Ульяновск. — Вот так взяла и сняла?

— Да.

— Так… — парень закрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Видит бог, я хотел провести этот разговор по-другому…

Резким выпадом он схватил кансен за звериное ухо и потянул его вверх, вынуждая Шинано принять сидячее положение. Не обращая внимания на её протестующий стон, авианосец закинул девушку себе на плечо и быстро приблизился к шкафу.

Руку привычно кольнуло, едва авианосец взялся за дверцу, что свидетельствовало об успешном открытии межмирового портала. Однако, открыв дверцы с той стороны, он резко остановился.

Перед ним была не комната кансен, какую та явила ему в Гаджиево. Вместо классического японского интерьера вполне современная обстановка. Всё в спокойных белых и нежно-розовых тонах. И две кровати с пышными перинами, каковых у Шинано, насколько помнил Ульяновск, не имелось. Как и двух девушек в ночнушках, сидевших на одной из них. Точнее, одной взрослой девушки, которая расчёсывала волосы разместившейся у неё на коленях девочке-подростку. Та внешне походила на эсминца, дополняя сходство с гиперактивными кораблями нетерпеливым покачиванием ножек. Но радар показывал авианосцу два корабля, своим размером даже превосходящих Шинано у него на плече.

Вот только не радар заставил его застыть на месте. Две кансен с розовыми волосами, становившихся светло-сиреневыми у кончиков, казались ему смутно знакомыми.

— …И потом я, — рассказывала что-то девочка, но остановилась, заметив незваных гостей в шкафу:

— Бабайка всё-таки существует! — радостно воскликнула она.

— Ой-ёй, — с улыбкой, не предвещающей лисе и авианосцу ничего хорошего, повернулась к вновь-прибывшим старшая.

Едва успел Ульяновск разглядеть их лица, как в его затылок словно вогнали раскалённый гвоздь. Перед глазами снова встал стапель, а в сердце ледяными когтями впилось чувство обречённости и одиночества. А в ушах, подобно смертному приговору, скрип пера по бумаге и лёгкий хлопок штампа, что оказался подобен выстрелув затылок.

— Ой-ёй, — вторила розоволосой девушке Шинано.

Проявив невиданные чудеса ловкости и гибкости, она вывернулась из захвата и закрыла двери прямо перед носом пылающей нездоровым энтузиазмом младшей кансен. И прежде чем та сообразила открыть их, вытолкнула парня из шкафа и захлопнула портал. Не останавливаясь ни на секунду кицуне оттолкнула приютившего её корабля к кровати, надеясь что его связь с окном в иной мир оборвалась.

— Что за хрень… — пробормотал Ульяновск.

Договорить ему не дали. Парень обнаружил себя поваленным на кровать, а сверху на него уселась Шинано, ничуть не стесняясь своего вида. Пуговицы рубашки не пережили её акробатических номеров.

— Очнись! — затрясла она авианосца.

— Я в порядке, — проморгался парень, гоня прочь наваждение.

Прозвучало это, похоже, не настолько убедительно, чтобы кицуне перестала тормошить его за плечи.

— Все так говорят, когда входят в резонанс, — проворчала кансен, сдвинув брови.

Тряхнув его пару раз, она положила руки ему на голову и наклонила её к себе. Потемневшая бирюза встретилась взглядом с горящим аметистом. Что бы ни хотела увидеть в глазах авианосца Шинано, ей это не понравилось.

Для Ульяновска видеть сереброволосую лису в бодрствующем состоянии было в новинку. Ни следа сонливости на лице, ушки стоят торчком, а хвосты беспокойно мечутся за спиной. Парень даже невольно залюбовался девушкой, но как только вокруг лисы появилось синее свечение, убрал её руки со своего лица и резко принял сидячее положение.

— Я же сказал, что всё со мной в порядке, — тихо проговорил авианосец, оказавшись лицом к лицу с кансен. — Давай без шаманизма, хорошо?