Шкаф

И всё же, Ульяновск уже имел определённый опыт противодействия решившей всплыть у него под ногами стае. Тихий океан таил в своих глубинах куда больше опасностей и не прощал ошибок. У авианосца имелось более точное и мощное вооружение на борту, что позволяло навязать противнику свои правила. В противном случае, у его командования не имелось бы подробной карты не скрытой штормами северо-западной части Тихого океана и северной части Атлантического с отметками районов обитания химе. Впрочем, всё имеет свою цену.

Разобравшись с пытавшейся взять его на абордаж стаей, Ульяновск приступил к возврату авиагруппы для дозаправки и пополнения боекомплекта. Мистическая сила канмусу, позволявшая иметь практически неограниченный боекомплект при наличии времени на его перезарядку, по каким-то причинам не работала на вооружение палубной авиации калибром крупнее патронов для авиапушек.

Канмусу линкора или крейсера могла сколь угодно долго стрелять из главного калибра, пока оставалась сытой. Эсминец, побегав не больше получаса после второго залпа из торпедного аппарата, мог вновь идти в минную атаку. И только авианосцы оказались вынуждены возвращать свои самолёты для перезарядки, а не устраивать ковровые бомбометания первой же волной.

Было ли это тайным планом японцев, создавших Дев Флота — лишить своих победителей силы, при помощи которой их страну поставили на колени — Ульяновск не знал. Плоскопалубным пришлось приспосабливаться, хотя глубинные самолёты вполне могли совершать повторное бомбометание без нужды возвращаться на корабль-носитель. Если авиаюнит выживал…

И пока авиагруппа Ульяновска в порядке очерёдности заходила на посадку, оставшийся в воздухе самолёт-разведчик засёк появление на поверхности крупной отметки. Слишком большой для обычной особи, да и не умели те своим присутствием влиять на погоду: поднялся ветер, тучи стали словно бы ниже и гуще.

Авианосца же обеспокоил не факт появления химе на радаре, а отсутствие её эскорта. Пусть и небольшой, он всегда присутствовал возле своего лидера, за одним только исключением, известному Ульяновску. Он изменил курс, намереваясь поднять второй разведчик и получше рассмотреть новую угрозу, чтобы не рисковать звеном сопровождения. И именно в этот момент радар зафиксировал, как неизвестная химе сделала залп.

То, что радары смогли засечь вылетевшие снаряды, значительно сужало круг подозреваемых. Девять болванок не менее восемнадцати дюймов калибром летели бы практически ему в лоб, не сверни он в сторону Ямала.

Парню показалось, что химе стреляла наугад. Навести её было некому — укрывавшее прежде глубинных подводное покрывало исчезло, а плескавшиеся в воде буи не показывали ничего, кроме быстро растворявшихся в воде останков. Воздух тоже чист. Загоризонтная стрельба для линкора, что глубинных, так и канмусу — обречённая на провал затея. Слишком большой разброс снарядов, слишком долгий полёт… Тем более по быстро движущейся цели сверхмалых размеров…

С противным шипением по правому борту пролетело три ярко-красных сгустка, оставляя за собой алый след, подобно трассирующему снаряду. Упав в воду, они подняли вверх фонтаны брызг, внутри которых на мгновение засверкали красного цвета молнии. Разброс оказался таким, что Ульяновск даже будучи в металле свободно бы прошёл между ними.

А вот остальные легли с невероятной кучностью. С таким же противным шипением, оставляя за собой алый след, шесть снарядов упали в два пятачка не более метра диаметром.

Гудя турбовинтовым двигателем, самолёт ДРЛО поднялся в воздух, сразу включив радар на полную мощность. Оставлять на пути конвоя химе, способную использовать аурные атаки — а залп был сделан именно ими — в его планы не входило.

В руку сама скользнула пластиковая карточка, размером с две, предназначенных для призыва самолётов. С рубашкой тёмно-серого цвета и изображением волчьей стаи, что бежали через лес, она требовала для изготовления долгих и упорных трудов. Что окупала с лихвой эффективностью своего использования.

Взяв её двумя пальцами, Ульяновск сделал несколько пробных горизонтальных взмахов, не переставая следить за целью. Он выжидал, пока второй разведчик не наберёт достаточную высоту. В идеале, вести залповую стрельбу главным калибром следовало, имея в воздухе три самолёта-разведчика, но времени у авианосца не было. Раз в бой вмешалась химе, то её следовало уничтожать в первую очередь.

Подгадав момент, парень провёл углом карты вдоль своего корпуса, высекая искры из палубного настила, и резко метнул её в направлении химе. Та двигалась курсом перехвата, поднимая на ходу из морских пучин свою свиту. Чем-то другим начавшие появляться вокруг неё отметки поменьше быть не могли. На поверхности оказалось уже больше дюжины противников, но противокорабельная ракета «Гранит» вещь умная.