Шкаф

Все растерялись, но отошли от двери подальше.

— Давайте в окно, — тихо предложила Наташка.

Женщины направились к большому окну над гарнитурным кухонным столиком, где моя жена так часто резала на разделочной доске овощи. Белый, как горящий магний, свет молнии высветил, что с подоконника что-то подтекает. Что-то липкое, прозрачное, как сопля, оно шлёпалось на поверхность стола и затекало в раковину. Столешница нездорово серебрилась инеем. Я моргнул. Хотелось себя ущипнуть, чтобы не погружаться наяву в кошмарный сон, окончательно теряя связь с реальностью. Глянул на часы на холодильнике. Стрелка не двигалась. И тут я понял, что не слышу вообще ничего. Ни дыхания, ни ветра за окном, ни грома. Инга уже подошла к столу, намереваясь открыть окно. Она что ослепла?

— Нет!!! — с надрывом крикнул я и бросил первое, что попалось под руку, в окно. Это было махровое полотенце для посуды. Оно буквально всосалось в стекло.

— Морок. Бесы снова нас водят за нос, — оповестил всех поп.

Значит, из дома так просто не выбраться. Злость неведомо на кого душила, и я матюгнулся, сметая собственный страх той же злостью, — и сказал, обращаясь к попу, крепко потряхивая его за свитер:

— Раз такой умный, то что нам делать? Что делать, Анатолий!? — рявкнул я, чувствуя, как скрипят зубы и брызжет изо рта слюна.

Он почесал взъерошенные волосы, затем, задумавшись, отрешённо смотрел то на стену, то на блестящие молнии за окном. Наконец, измученным голосом выдавил из себя:

— Час от часу не легче. И ведь во сне такое привидеться, не могло, да? — криво ухмыльнулся он, — что угожу в такую знатную передрягу. Предлагаю выманить их и сжечь напалмом. Водка, спиртное же у вас найдётся?

— Нужно оставить женщин в безопасном месте, — как-то пискляво выдавил из себя Казанова.

— Где ты видишь здесь безопасное место, а? — окрысился я на друга.

Казанова сразу заткнулся.

— Мы не будем разделяться, — подала голос Наташка. — Так девочки? — спросила моя жена.

Женщины, сбившиеся в кучу, кивнули. Вот только свечи больше ни в какую не зажигались. Кто бы тут что подумал про возникшую аномальную зону и потерявшие своё привычное значение законы физики?

— Спички в столике. Всё спиртное в баре и остатки в холодильнике, — озвучил я свои мысли.

Поп громко хохотнул и тут же открыл отключившийся без электричества холодильник. В темноте стал шарить наощупь, пока я не догадался включить газовую плиту. Опа. Зажглась. Так Анатолий вытащил из холодильника водку и, открыв пробку, тут же стал жадно глотать, точно страдающий от жажды в пустыне. В этот момент все, что он сказал раньше, все его уверенные слова, показались мне очередным пустым звуком. Мне захотелось ему крепко, от всей души вмазать. Выместить злость за всех и за всё случившееся сразу. Как он смеет тут напиваться? Казанова и Леший точно почувствовали моё дикое, взвинченное состояние, быстро подошли ко мне да, положив руки на плечи, шепнули парочку успокаивающих слов. Я вздохнул и поёжился от озноба и, пересилив себя, стиснув зубы, стал ждать. Поп вылакал почти полбутылки. Затем взял полотенце и порезал его на лоскутки, добавил бумаги и стал напихивать всё это в бутылки с остальной водкой.

Леший засуетился подсовывая ему поочерёдно бутылки с коньяком, не пощадил даже виски, который притащил из буфета Казанова. Неожиданно поп крякнул и, прокашлявшись, приказал нам произнести вместе с ним молитву и, перекрестившись, сказал:

— Ну, с Богом!

Мы все вооружились бутылками с зажигательной смесью и разобрали все кухонные ножи. Топорики оказались лишь у меня и Казановы. С трудом зажгли единственную свечу, прежде освятив её водой из миски. Водой также смочили губы и глаза. Для отвода бесовского морока — так пояснил священник, и неожиданно мне захотелось узнать, чем он в действительности занимался в своей приходской жизни. Уж точно не проповеди читал, раз такой знаток чертовщины.

Мы гуськом поднимались по лестнице. Вокруг тишина, а холод будто бы даже слегка пощипывал кожу, и ступеньки под ногами скользили. Из приоткрытой двери в мастерскую струился грязный серый свет. Отчаянный, затравленный, как у придушенного хорька, детский крик заставил вздрогнуть. Светка тут же ринулась вперёд. Священник успел её остановить. Он зашёл в комнату первым и хрипло крякнул.