Шкатулка опенула (СИ)

— Нападаем со следующим громом, — пояснил брюнет. — Все уже в курсе. Вирджи еще рядом?

— Да все с ней в порядке, — цокнул языком Ил. — У нас, между прочим, ребята помирают, а ты о своей возлюбленной печешься!..

— Как помирают?!

— Как мухи. Со мной сейчас Йенц из лазарета связался. Сказал, еще троих потеряли — не выдержали полученных еще ночью ран. Остальные в бой рвутся, он их еле сдерживает. Но не очень-то получается.

Дейр зажмурился, тряхнул головой. Троих друзей больше нет.

Скольких он уже похоронил?.. Ничего, скольких похоронил, стольких и еще похоронит. Идет война, некогда плакать по мертвецам. Вон, Ил даже имен не назвал. Кто-то всегда умирает, и неважно, знал ли ты умершего или нет. Ведь возможно, что ты сам завтра примешь клинок на сердце.

Грянул гром. Сейчас они и отомстят за погибших.

Изо всех щелей хлынули черные тени. Непрерывный круг около дома остановился, инсивы в ужасе заметались. В черное небо взмыл первый кроваво-красный фейерверк. Началась новая битва.

Пригнувшись, Дейр шмыгнул в самую гущу сражения. Над головой взрывались разноцветные смертельные шары, острыми иглами вражеские снаряды всаживались по самые кости, с лязгом и стуком встречались клинки. Парень вытащил нож и прижал к себе, так, чтобы лишь кончик острия выглядывал из-под накидки. Он не хотел никого калечить раньше времени, перед ним стояла другая цель.

Среди одинаково черных спин мелькнула дверь. У Дейра болезненно сжалось сердце — проход оказался свободен, и в темноте проема то и дело растворялись фигуры врагов. А наверху — ослабленные канноры, друзья, которых хоть и не больно, но страшно потерять. Иллюзионист ловко увернулся от чьего-то клинка. В битве уже было неясно: дружеского или нет. Сколько людей полегло от ударов тех, кто воюет на их же стороне! И зарубить Дейра сейчас может даже Ил или Вирджиния. Брюнет скрипнул зубами, перехватил удобнее клинок и рванул ко входу в лазарет.

Тело мгновенно окутала сырая тьма. Позади с тихим скрипом петель и громким стуком захлопнулась дверь. Наверняка, кого-то прижали спиной вплотную к дому, и бедняга, судорожно отбиваясь от вражеских нападок, сам не заметил, как закрыл проход. Дейр глубоко вдохнул тяжелый пыльный воздух. Что ж, ему только на руку — ближайшую пару минут ни один инсив сюда не сунется. Вдруг стены затряслись, словно от нечеловеческой силы удара. Парень еле устоял на ногах, зажимая уши. Со всех сторон бывшую школу атаковала природа.

Под аккомпанемент свинцовых капель иллюзионист бросился вперед по коридору. Дорога отпечаталась в его голове навек. Поворот налево, по лестнице на третий этаж, вторая дверь справа. И весь путь — под ногами грязные коричневые пятна. Дейр внимательно следил за ними, не в силах поднять взгляд. Потому что возле стен, то тут, то там, резали глаз укрытые старыми белыми простынями неживые тела. Их бросали прямо на ходу, даже не вглядываясь в лица, стоило прерваться слабому дыханию. А те, что плелись сзади, укрывали навечно заснувших друзей тряпками из полусгнивших шкафов и, глотая подступающие к горлу комки, шагали дальше. Смерть — неизменный спутник войны. Но вступая на путь вражды и разрушений, почти никто из соперников этого не осознавал.

Йенц, мелкий, совсем еще «зеленый» парнишка двенадцати лет, встретил Дейра на лестничной клетке. Он стоял, опираясь на косяк давно выбитой двери, и буравил друга большими карими глазами. На светло-русых волосах запеклась кровь, и уже было непонятно — его или кого-то из других раненых.

— Долго ты. — Звонкий мальчишеский голосок отскочил от закопченных стен, скатился по лестнице и исчез где-то внизу.

— Как получилось. Внизу дикая заварушка, — прокашлялся брюнет и поправил ожерелье на шее. — Что у вас?

Йенц кивнул в сторону коридора. В темноте белели три вздыбившиеся простыни. Еще одну мальчик держал в руках.

— Заканчиваю в последний раз обхаживать ребят. Наши ряды заметно поредели.

— Четверо? — уточнил Дейр, переступая порог. — Ил сказал, трое.

— За то время, пока ты шел, еще один скопытился.

— Может, имя назовешь?

— А смысл?

Брюнет передернул плечами. Действительно, какая разница!..

— Инсивов видел? На моих глазах несколько внутрь шмыгнуло.

— Да здесь они, только прячутся. Гады…

— Йенц! — возмутился парень. — Не выражайся при старших по званию. Что бы сказали твои родители, если бы услышали?

— Они не услышат. — Йенц горько вздохнул. — И за свои двенадцать лет я похоронил больше людей, чем кто-либо еще. Так что имею полное право ругаться, сражаться и, если захочу, курить.

Дейр махнул рукой и зашагал в сторону палаты.

В нужной комнате, единственном целом помещении под крышей, творилось черт знает что. Пустые кровати, некогда стоявшие ровными рядами вдоль стен, расколошматили и щепки свалили в центр спальни. Старое постельное белье порвано и заляпано кровью. А возле окон стояли, чуть ли не падая, израненные, все в бинтах канноры и выпускали наружу снопы разноцветных искр.

— Это еще что?! — рявкнул Дейр.

Ребята его, казалось, вовсе не заметили.

— Помогаем, — коротко бросил кто-то.