Шкатулка опенула (СИ)

Оставить друга в беде Дейр не мог. Парень стиснул зубы, пару раз тряхнул головой и резко сиганул вперед. Йенц еле успел отскочить. Брюнет со всей силы врезал противнику головой в живот. Керал хрипло охнул, но тут же, с еще большим остервенением, отбросил каннора от себя. Дейр пошатнулся, нелепо взмахнул руками и упал прямо на кучу деревянных обломков кроватей. Но не успел инсив оправиться от нападения, как Ил с силой врезал ему плечом в грудь. По инерции Керал сделал несколько шагов назад. Но на его пути оказался полусгнивший подоконник. «Желтый» не удержался на ногах и, коротко вскрикнув, выпал на улицу. Через несколько мгновений послышался глухой удар и испуганные возгласы — предводитель свалился прямо на солдат.

Ил наскоро освободил кровоточащую руку от накидки, перевязал обвисшим рукавом полученную рану и бросился к обломкам. Среди деревяшек весь в мелких порезах и занозах тяжело похрипывал Дейр, не в силах подняться. Повреждений было так много, что Ил боялся даже прикоснуться к другу — лишь бы не задеть торчащие из бледной кожи щепки. Нет, одному ему точно не справиться. Парень схватился за мерцающий синий камень на шее.

— Эй, Вирджи, — воскликнул он, когда обнаружил в потоке нужную искру. — Бери парочку уцелевших и дуй на третий этаж. И побыстрее!

***

— Ой-ой-ой, — протянул Оливер, высовывая руку из-под козырька над крыльцом школы. — Льет как из ведра.

— Видимо, природа отрабатывает за всю неделю нестерпимой жары, — хихикнула Эрика. — Когда мы в столовой сидели, даже гроза была. Слышал?

— Шутишь? Я вообще думал, окна выбьет от грохота. — Парень покачал головой и принялся рыться в рюкзаке. — Даже странно, что сейчас дождь снова начался. После такого-то ливня.

Оли вытащил старый потрепанный зонт, раскрыл его и выжидающе замер. Белуха уставилась под ноги. Так они простояли около минуты.

— Ну? — не стерпел Оливер.

— Что «ну»?

— Ты встанешь под зонт? Я так понимаю, своего у тебя все равно нет.

Девушка почувствовала, как щеки неумолимо заливает краска. Она быстро шмыгнула к другу и вышла с ним из-под козырька. Вокруг зашумела вода.

Ребята планировали выйти порознь. Оливер убежал куда-то сразу после их разговора и подошел в столовую лишь через полтора-два часа — никто не засекал. Эрика как раз заканчивала делать уроки. Они условились о завтрашней встрече (Эри безуспешно пыталась себя заверить, что это не свидание), и парень уже хотел уходить, когда за окном грохнул ливень. Ничего не оставалось, как переждать непогоду вместе с девушкой.

Спустя час дождь не прекратился. И, наплевав на сырость, ребята двинулись по домам. Из-за туч вокруг стало темно, как ночью. Владельцы магазинов спешно включали неоновые вывески, на крупных улицах даже зажглись фонари. Редкие прохожие высовывали носы из домов, кафе, бутиков — кого где застала гроза. По тротуарам бежали настоящие реки. Эрика вначале старалась обходить лужи, а потом наплевала и, как Оливер, зашагала прямо по воде. Оттого в туфлях неприятно хлюпало.

— Какая-то ты молчаливая, — вздохнул парень, когда они дошли до первой аллеи парка и встали на светофоре.

— А что говорить? — пожала плечами Белуха.

— Что угодно. Вот, к примеру, я краем уха слышал, что на вашем уроке кто-то за окном летал.

— Трюкач, — коротко соврала Эри.

— Да ну? Странно, о нем говорили, как о настоящем колдуне. Уж не о нем ли ты говорила, когда рассказывала о людях с необычными способностями?

— Нет, не о нем. Да даже если и о нем, то он нес какую-то ерунду о магии и волшебстве! И не цепляйся к словам. Я уже и так поняла, что волшебства не существует.

На светофоре загорелся зеленый, и парочка медленно зашагала на другую сторону аллеи.

— А ты что, серьезно ему поверила? — удивился Оли.

— Конечно, не поверила! Мне шестнадцать лет, какое волшебство! — Эрика замахала рукой, пытаясь отогнать от Оливера эту дурную мысль. — Наше общество устроено так, что если ты в десятом классе скажешь, что видел волшебника, тебя либо засмеют, либо сдадут в психушку. Ты бы знал, как надо мной из-за плюшевого зайца хохотали пару лет назад. Мол, такая взрослая, а в игрушки играет. Я тогда Зайку чуть не выбросила. А потом махнула рукой! Сказала, что он мне удачу приносит, и все отстали.

— То есть, на самом деле ты с ним играешь?

Девушке хотелось сквозь землю провалиться. Да, Оливер считает ребячество милым, но он сам-то наверняка не играет в машинки! А вдруг рассмеется? Будет считать ее дурочкой, у которой розовые бантики в голове! Нет-нет, такого позора Эрика не переживет!

— Пф-ф, нет. Я уже давно в него не играю. Просто таскаю, на удачу. Да и память, знаешь ли. Ностальгия по беззаботному детству. Оно ведь было так давно, я уже и не помню, каково это! Так что я взрослая и серьезная, ты не думай.

Оливер звонко рассмеялся:

— Брось! Даже взрослые и серьезные порой играют в игрушки. Например, мои знакомые — двойняшки, брат и сестра — обожают кукол. У них целая коллекция. Зайдешь к ним в комнату, и на тебя смотрят несколько сотен блестящих глазок. Жутковато, что и говорить. Но ребята в них души не чают.

— У них, видимо, детство в одном месте играет.