Шкатулка рыцаря (сборник)

Профессор уверенно ответил: «Есть!»

И посоветовал Ачбе на ночь вывесить в кустах свои потные штаны.

Кузнец так и сделал. И получил потерянное обратно. К великой, кстати, радости для профессора Рыбников. Он наконец сам увидел лесную. Кожа у нее оказалась серая. Волосы покрывали все тело, особенно ниже пояса, а на голове стояли папахой. Когда кузнец чесал ей большую ступню, лесная улыбалась круглым волосатым лицом. Пацанов, дразнивших ее, отгоняла камнями. Полюбила сидеть на невысоком деревянном крылечке. Ачба, напиваясь, бил дикую, так сильно привык к ней. Всё казалось ему, что, бегая голой по лесу, изменяла она ему со всем окрестным зверьем. Приходили односельчане, мудро мирили неукротимую пару, угощали вином лесную. Которая, упав тебе на грудь, уж норовит к другому ушмыгнуть. Когда лесная родила, никто не удивился. Гамас, так назвали ребенка, в тридцать седьмом году все еще не говорил. Основание черепа круглое, затылок плоский. Местный молодой чекист так и говорил: удобный затылок. Этот чекист всех и повязал. Сперва кузнеца – за его неустанные похвальбы, что вот он в мире живет со всем живым. Потом лесную – за нежелание разговаривать. Потом ребенка Гамаса. Этого – за перспективу. Мало ли что могло из него получиться. По виду уже троцкист. Заодно взяли молодого профессора Рыбникова. Из своей непомерно затянувшейся командировки он вернулся только через двадцать лет. Со стороны севера.

Левшин заказал еще по рюмочке, а я, поджимая ноги в тапочках, раздумывал, можно ли напроситься к нему на ночевку. Получалось, что нельзя. Он чужих людей в доме не терпел, найдет предлог отвертеться. Просто пить всю ночь? А как буду выглядеть утром? А если в милицию попаду? Несколько часов назад я был обыкновенным свободным человеком в свободном мире, а сейчас ничего у меня не было, кроме мобильника и тапочек. Ах да! Еще прядка волос, завернутая в бумажку.

Ее я и выложил перед Левшиным.

– Что тебя интересует? – сразу оживился он. – Пол? Возраст? Причина смерти?

– А он что, этот человек умер?

– Какой человек?

– Ну не знаю… Этот…

И тут произошло чудо.

Позвонила одна моя знакомая.

Звать Маришка. У нее кудрявый голосок. Играет в ТЮЗе наивных школьниц, мечтает о постоянном богатом друге. Вся такая внезапная. Даже не знаю, почему вспомнила про меня. Может, услышала, что Архиповна уехала в командировку в Китай. Сразу спросила: «Кручинин, вы мне, наверное, изменяете?» – «Да ну, – так же сразу ответил я. – Просто у меня активная жизненная позиция». – «Ты смешной, пупсик, – обрадовалась Маришка. Она там занималась размножением каких-то документов. Не знаю каких, но процесс размножения документов навел ее на определенные мысли. – Кручинин, хотите к вам сейчас загляну?» – «Да ну, таскаться по всему городу! Я лучше сам загляну».

На этом и порешили.

У Маришки, когда пришел, тоже ящик работал.

Благовидный брат Харитон разглаживал указательным пальцем противные усики, похожие на смирившуюся бабочку. Оказывается, моя Маришка увлекалась всем новым, нестандартным. «Мы, Кручинин, – объяснила мне, – сильно опустились в последние четырнадцать тысяч лет. А даже скоты стремятся к осознанности».

«Как практически единственный пользователь Мирового информационного банка, – энергично поддерживал Маришку с экрана брат Харитон, – вижу тайное. Вижу, как определенные силы подавляют вас. – Он смотрел при этом и на меня, и на Маришку. – Сам по себе мозг обыкновенного человека генерирует только обыкновенные мысли: ну там попить водочки или почесать левую ногу, вот определенные силы этим и пользуются». И вдруг выкрикнул: «Знаете, кто первым пришел на занятия в наши «Жарки», в наш психоэзотерический центр?»

Конечно, мы ничего такого не знали.

А первой пришла, оказывается, местная ведьма.

«Явилась силу проверить, сучка, – гневно потряс кулаками брат Харитон. – Ни помела при ней, ни ступы, и выглядела для своих двухсот лет, в общем, неплохо, но я ее сразу расколол…»

– Сейчас заведет про свою Пукающую корову. – Маришка ревниво выключила телевизор. Она металась между Святым и мною. – Не хочу про Лесных дев. Хочу про активную жизненную позицию.

Я как раз натягивал на свои плечи ее халатик, и он лопнул между лопаток.

От удовольствия Маришка взвизгнула и вспрыгнула на меня как на елку. Она всегда такая внезапная. Мы, конечно, упали на диван. Маришка сразу задышала часто-часто, а я подумал: ну вот сейчас непременно позвонит Архиповна. Женщины, они хорошо чувствуют запах паленого. Докажи, что просто переночевать зашел. У меня было, дружил с одной тихой любительницей мелких зверьков. Не ветеринар, просто много о себе думала. Как-то утром, сползая с кровати, наступил у нее на хорька, вечно из-под кровати выскакивали мелкие твари, несло мочой, сахаром, опилками. Понятно, хорек пукнул и отключился.

«Ой, он умирает, он умирает!»

«А что такого? – удивился я. – Эйнштейн умер. Гоголь умер. Все умрем».

«Ой, он умирает, он умирает! Ну, сделай же что-нибудь! Хоть искусственное дыхание!»

«Рот в рот?»

«Ну хотя бы!»