Я попробовал и нарвался.
Цапнул меня этот хорек прямо за язык.
Я сразу как-то охладел к любительнице животных.
Глава III. Победители в борьбе за существование
В каюте, заказанной на мое имя, лежала на диванчике сумка со всеми необходимыми вещами, а в ней новенький спутниковый телефон.
Я обрадовался, потому что мобильник (по просьбе Роальда) оставил у Маришки.
И тут же разочаровался, потому что обнаружил у телефона только вход. То есть мне позвонить могли, а я ни с кем связаться не мог. Роальд все же посадил меня на короткий поводок. Из салона доносилась скучная музыка, на корму меня не пустили. Буфетчицы, когда я отправился пить кофе, оказались парнями. И бледный утренний свет расползался над рекой как разбавленная кислота. Все равно только на реке понимаешь, как обширен мир. Не в том смысле, что никогда не достигнешь края, а в том, что нет у тебя никаких сил достичь его края.
Это я вычитал в книжке, оказавшейся в сумке вместе с вещами.
Скорее всего, подсунула книжку мадам Генолье. Это ведь она спрашивала, интересуюсь ли я историей.
А еще один свидетель, уже из наших дней, утверждал следующее.
Чернохвойная тайга тоже настраивает на определенный лад.
Туманная кислятина кочкарника.
Рысь прижмет уши с кисточками, белка обронит облачко хвои.
Оказывается, немалое число свидетелей всегда готово подтвердить самые неожиданные сообщения. Из той же книги я узнал, что на севере, как раз в тех местах, куда шел теплоход, лесные люди не раз выходили к заброшенным в тайге поселкам. Говорить они не умели, да с ними никто и не разговаривал.