Шкипер Юша. Зверские детективы из зоопарка

Алихан качаться тоже не собирался. Он извлек пузатую бутылку и предложил Юше:

— Вмажем для разговения? По капле…

— Не-не. Ни капли в рот, ни сантиметра в жопу. Время не то. А по ходу, что за повод?

— Вагран коньячок подогнал с исторической родины. Просил выпить за здоровье молодых: у него брат скоро женится.

— Ну да, — мрачно произнес Юша. — «Хотел я выпить за здоровье, а пить пришлось за упокой»…

— Уже знаешь? — Осетин наполнил рюмочку недрогнувшей рукой.

— В смысле?

— Сам же сказал насчет упокоя. Кто-то его братишке уже поспешил свадебный подарок накатить: дачу подпалил.

— Тайный подыхатель?

— Воздыхатель, — поправил я.

— Усохни, пипетка, — рыкнул Юша.

— Вроде за подругой Арамовой ничего не замечалось, — сказал Алихан. — А то бы до свадьбы не дожила. Ты же Арама знаешь, за ним не заржавеет.

— Кто бы спорил, — кивнул шкипер. — Тогда, мабуть, по-новой спортивные разборки? Че-нить с Саней не поделили — и понеслась гребля с пляской.

Вагран Арутюнов «рулит» группировкой «борцов». Там много бывших мастеров греко-римской борьбы (по-старому — классической). Большинство — армяне, но и русских немало и прочего спортинвентаря. Сам Вагран когда-то был чемпионом России и даже на Олимпиаду попал, но в четвертьфинале его заломил дюжий немец. С тех пор Вагран стал идейным антифашистом.

В контрах с «борцами» — группировка «боксеров» Саши Лисова, он же Чернобурка, или просто Бурый. С «борцами» у «боксеров» — суровые разногласия. Правда, серьезных «стрел» между собой не забивают, но подковерно строят друг другу пакости.

— Ну, сгорело так сгорело, — заметил осетин. — Умер Максим — и хрен с ним. Лишь бы в ответку не полыхнуло.

— У меня с армянами свои головняки, — хмуро заметил Юша и бросил на стол крест: — Имею хош за эту вещичку побазлать, княже…

Алихан повертел крест в руках.

— Откуда безделица? — поинтересовался он.

— В зоопарке нашли, у выезда, через который «газель» черепаху увезла.

— У Ваграна похожий. Думаешь, его вещица?

— Вряд ли. Он бы на ограду не полез. Скорее кто-то из его пацанчиков посеял.

— И что? — пожал плечами Алихан. — Ну, сработали черепашку армяне. Каждый дрочит, как он хочет. Такая наша жизнь жульманская. Даже по старой дружбе Тайга за тебя не впишется. Сам понимаешь.

Юша помолчал и выдохнул:

— Наливай.

Алихан налил, и шкипер произнес тост:

— Я пью за тех, кто ходит в коцах, а кто в туфлях, тот выпьет сам.

Хлопнув рюмашку, Юша задумался. Потом произнес:

— Крест я надыбал, а вот цепура от него — у мусоров. Начнут раскручивать — мало не покажется. Это тебе не чайка-хохотун.

— Держался бы ты подальше, — посоветовал Алихан. — Даже если Вагран сработал, по понятиям он — в своем праве. Менты нароют — пусть и предъявят.

— Иди в зал, киндер, — хмуро велел мне Юша. И, повернувшись к Алихану, спросил: — Что, боец, рука устала? Банкет продолжается. Миру мир, армянам — деньги!

Труп в большевистском загоне и золотой обрезок

Троцкий внимательно обнюхал мертвое тело и вопросительно поглядел на Калинина, который, тряся козлиной бородкой, гордо застыл неподалеку в позе Ильича, решившего толкнуть речь с броневика. Однако речь Калинин не толкнул: он сосредоточенно жевал траву, жесткую, как лозунги большевизма.

— Бее, — задумчиво протянул Троцкий.

Сотоварищ по партии выплюнул жвачку и откликнулся:

— Ме.

Продолжение обещало быть интригующим. Но в беседу грубо вклинился подошедший шкипер Юша.

— Здорово, козлы! — приветствовал он Троцкого и Калинина. Затем, кивнув на труп незнакомца, грозно спросил: — Ваша работа? А ну колитесь до самой сраки!

Козлы колоться не стали. Троцкий ткнулся носом в сетку-рабицу, которая огораживала загон, а Калинин несколько раз ударил копытом о землю — видимо, возмущенный обвинением.

— Почему козлов не закрыли? — сурово обратился ко мне Юша. — Щас следаки налетят, начнут животных нервировать…

— Я при чем? Вон Маринка идет, она загонит.

Горных козлов у нас в зоопарке всего двое. Коза Эсмеральда недавно почила в бозе. Или в козе. Зачем Юша назвал обитателей загона революционными фамилиями, история умалчивает. Хотя понятно: бородками схожи с Калининым и Троцким, и Юше грела душу возможность почаще называть этих деятелей козлами.

Маринка загнала большевиков в стойло, а вскоре поспела очередная следственная группа. Возглавлял ее другой наш знакомец, Константин Константиныч Костанов, подполковник Следственного комитета. Я долго не мог взять в толк, на кой шут в одном и том же районе города нужны два следственных отдела: один в полиции, с майором Левашовым, другой — в Следственном комитете с подполковником Костановым. Юша объяснил, что Костанов занимается только трупами, то есть убитыми и самоубитыми, а Левашов — остальной дребеденью, под которую наш «жмурик» ни с какого боку не подпадал.