Шкипер Юша. Зверские детективы из зоопарка

— Втер бы я тебе в хрюкало, да на срок неохота раскручиваться, — огрызнулся Юша. — В мои года только черепах за хрен таскать…

Костанов и Юша задумались уже дуэтом.

— Добро бы хоть нашего какого дурня грохнули, местного, — задумчиво изрек Юша. — Есть вполне достойные кандидатуры. Нет же, приволокли издаля нехристя-подкидыша…

— А пассажир точно не ваш?

— На нем, конечно, фарш заместо морды, однако у нас только один обрезок — Ганиев. Но он жидкий, как стул после клизмы, а тут кило на девяносто живого веса. То есть мертвого. Короче, Константиныч, все вопросы — к Троцкому. Мне одной черепахи за глаза, со жмуром вы уж сами… Я как тот Боливар, двоих уже не вынесу.

Преступление нетрадиционной ориентации

Кафе «Ведмедик» еще не открылось, но Ашот, здешний повар, на скорую руку разогрел нам пиццу «Маргарита». За столиком на веранде духоты пока не ощущалось.

— В тумане тонет милая Одесса, — хмуро произнес Юша. — Шо мы имеем? Боливара угнали армяне, это сто пудов. Затем кто-то у Арама дачу спалил. В зоопарк подкинули сто кило трупного фарша. Вопрос: как понять такие фирули и как они промеж собой повязаны?

Я пожал плечами.

— Вот именно — хрен его разберет. Первый и второй случаи — точно с армянским душком. Если и жмур — их рук дело, на кой они его в зверинец приволокли? Если на «забоюсь» хотели взять, вопрос — кого? Бегемота Гошу?

— А вдруг и вправду вас? — предположил я. — Чтобы вы черепаху не искали.

— И грабарку отчекрыжили, шоб довести меня до полного усеру?

— Разве такого не было? Помните, Тайге якутскую голову прислали как предупреждение?

Был у нас недавно такой случай. Чеченские бандюки якутскому вору башку отрезали и прислали ее смотрящему за Паханском. Типа — следом будешь ты. Но следом оказались они. Пичалька…

Юша нахмурил белесые брови.

— Откуда армянам знать, что мы с тобой крест нашли?

— А если вчера им Алихан случайно проболтался?

— Че ты гонишь, утконос! Мы с ним в одном кабинете кемарили. Я уезжал, он еще в хлам лежал.

— Тогда охранник. Вдруг армяне приезжали и у него интересовались: не видел ты тут крестик с цепочкой?

Юша нахмурил лысый череп.

— За это я не подумал, — согласился он. — Хотя — им пока в том месте рисоваться опасно. Да и будь они в курсах за нашу находку, лежать бы нам, Шурик, в козлином загоне. И Серега рядом. Эти пассажиры долго не размышляют.

Я похолодел. Себя я в этой истории до сих пор не рассматривал.

— А зачем вообще армянам черепаха? — спросил я. — Кража какая-то…

нетрадиционной ориентации. Боливар и вправду больших денег стоит?

— Вообще-то галапагосские тортиллы на черном ранке в цене. Хотя по армянским меркам зусы[14] не такие большие, чтобы в террариум ломиться. Сиамский крокодил, какого у нас стащили бесследно, хоть в Красной книге и значится, а красная цена ему — долларей пятьсот. Слоновая черепаха, конечно, дороже. Но молоденькая — одно дело, ей жить и жить. А Боливар хоть и мальчик, но уже в возрасте.

— Гликман говорил, они до ста пятидесяти лет…

— В среднем по больнице. А по жизни… Лет пять назад на острове Санта-Крус помер Одинокий Джордж, так ему стукнуло годков семьдесят, и крякнул он не на зоне, а на воле. И наш черепах может в любой момент перекинуться. Вот я и мыслю: неужто такая жуть из-за какой-то голимой черепашки?

— Да, непонятно…

— Но особенно мне грабка отрубленная покою не дает. Из пацана форшмак сделали, а лапу не тронули. Я так мыслю, для того чтобы те, кто ее получит, могли опознать. Чем-то она им знакомая. Наколка особая, или пальцев не хватает, пятно опять же родимое… «Черная метка», как Костанов говорит. Черную метку кто в кино получил? Пират, какой украл карту, где сокровища были отмечены.

— Может, на панцире нашего Боливара карта нарисована?

— Киндер, не чуди… Нет у нас никаких вариантов. А хода нет — ходи с бубей… Остается идти к тому, с кем борцуны на ножах. Другого ничего в башку не лезет.

Сане Чернобурке на вид было чуть за сорок.

— Прошу до поляны, гости дорогие, — пригласил он нас к густо накрытому столу: копченый лещ, горячая уха, сыры с плесенью, колбасы-малбасы, салаты-малаты… — Угощайся, дядя Толя, и ты, тезка, наворачивай.

Мы поработали челюстями, а Саня с Юшей еще и остограммились.

— Давно не видались, дядя Толя, — заметил Саня. — Что у тебя за печаль?

— Тема одна нехорошая, Сандрик. Нынче в зверинец трупака подбросили. Живого места нет. И правой кисти. Грабарки, по-русскому говоря. Оно, конечно, нехристь, но все ж таки…

Лицо бандита потемнело.

— С чего ты взял, что нехристь? — спросил Саня.

— По обрезку, Сандрик, по обрезку. И шо ты за этот случай скажешь?

— А почему я должен сказать, дядя Толя? — нахмурился Чернобурка.

— Больше некому. И сдается мне по лику твоему, адресок я угадал. Тебе грабарку подкинули?

— И ты в курсе, кто эта мразь? — голос Чернобурки нехорошо изменился.

— Похоже, злыдни борцовской масти…

— Суки, твари гребаные! — Саня грохнул кулаком о стол так, что все на поляне смешалось, как в доме Облонских. — Урою мразей! Я так и знал!