Школа адвокатуры

Как бы ни были сложны или многочисленны факты, в представлении присяжных уже с самого начала был закреплен один — а именно, что подсудимый оставил вполне почтенную профессию, променяв ее на занятие по меньшей мере сомнительного характера и такое, которое часто приводит и даже толкает на преступление.

Предлагаю начинающему адвокату обратить внимание на слова, следующие за указанием оратора на необходимость изложить перед присяжными события отдаленного прошлого:

«Я могу, однако, смело сказать, что я по совести убежден, что среди тех фактов, к которым я призываю ваше терпеливое внимание, нет ни одного, который не имел бы непосредственного и крайне важного отношения к существу настоящего дела».

Итак, лишнего в речи не будет; как бы ни были отдалены между собой факты, как бы далеко ни уходили они в прошлое, все они должны идти в одном направлении, тяготея к общему центру.

Присяжные узнают затем, что в своих занятиях спортом Пальмер сблизился с тем человеком, смерть которого составляет предмет настоящего разбирательства,— г-ном Джоном Парсонсом Куком.

Это неожиданное указание на катастрофу представляется мне мастерским приемом. Небрежное отношение к врачебной деятельности, окончательное прекращение ее, увлечение спортом, близкое знакомство Пальмера с Куком и смерть последнего — все это как бы приподнимает завесу над страшной последней сценой драмы.

Кто был Кук — это разъяснено в немногих словах; он был молод и имел наследственное состояние; он держал скаковых лошадей, играл на скачках; эти занятия сблизили его с Пальмером. Теперь мы узнаем, что «подсудимый обвиняется в предумышленном убийстве г-на Джона Пар-сонса Кука; Пальмер обвиняется в том, что отравил его».

Перчатка брошена. Следует теперь объяснить присяжным «обстоятельства, в которых находился Пальмер, и его отношение к покойному Куку».

За этим следует быстрое изложение существа всего дела в немногих сжатых выражениях: «Обстоятельства, вменяемые в вину Пальмеру со стороны государственного обвинения, заключаются в следующем: я утверждаю, что он был в безвыходном положении, что ему грозило неминуемое разорение, позор и уголовная кара, что избавиться от всего этого он мог только посредством денег; что он воспользовался своей близостью с Куком для того, чтобы после крупного выигрыша последнего на скачках свести его в могилу и завладеть его деньгами; обстоятельства, в которых тогда находился Пальмер, создали то, что мы называем мотивом преступления».

Вот почему эти обстоятельства, в том числе и очень отдаленные, имеют столь важное значение: из них создается мотив к ужасному преступлению; а мотив к преступлению есть уже в некоторой степени его вероятность. Как будет указано впоследствии, «если есть налицо сильные мотивы, мы тем скорее готовы допустить вероятность совершения преступления; где нет мотивов, вероятность клонится в противоположную сторону».

Обращаю теперь внимание читателя на указание генерал-атторнея о хронологическом порядке изложения: «В этом деле мотив преступления требует строгого обсуждения; и так как обстоятельства, создавшие, как мы сказали, мотив, являются первыми по порядку времени, я остановлюсь на них, прежде чем перейти к тому, что составляет непосредственный предмет нашего расследования. Мне кажется всего удобнее соблюдать хронологическую последовательность событий; этого порядка я и буду держаться в своем изложении».

Далее присяжные узнают, что уже в 1853 году Пальмер был в стесненных обстоятельствах и занимал деньги под векселя. В 1854 году его положение стало еще хуже; он был должен нескольким лицам крупную сумму денег. Среди векселей, выданных им в 1854 году, был один на сумму 2 тыс. фунтов стерлингов, учтенный им у г-на Падвика. Этот вексель имел бланк матери Пальмера, г-жи Сары Пальмер. Бланк этот был подложный. Были и другие подложные бланки. В 1854 году долги его достигали крупной суммы; в сентябре этого года умерла его жена, жизнь которой была застрахована в 13 тыс. фунтов стерлингов; он получил эту сумму от страхового общества и погасил некоторые из наиболее неотложных своих обязательств. Для этого он воспользовался услугами некоего стряпчего Пратта, занимавшегося учетом векселей. Этот господин получил от Пальмера 8 тыс. фунтов стерлингов и распределил их в уплату по векселям, находившимся в руках его клиентов. Некто г-н Райт из Бирмингама, также ссужавший деньги подсудимому, получил 5 тыс. фунтов стерлингов, и этим путем было всего погашено долгов на сумму 13 тыс. фунтов стерлингов; но несмотря на это у Пальмера оставались еще другие значительные обязательства; в том числе был и упомянутый выше долг по векселю в 2 тыс. фунтов стерлингов, учтенному Праттом.