Школа адвокатуры

В том же году Пальмер застраховал жизнь своего брата и под обеспечение страхового полиса выдал еще несколько векселей, учтенных Праттом из шестидесяти процентов, причем полис, как дополнительное обеспечение, остался в руках Пратта. Общая сумма векселей, выданных в этом году, достигала 12 тыс. фунтов стерлингов. В марте 1855 г. подсудимый учел еще 2 векселя, на 2 тыс. фунтов стерлингов каждый; на полученные деньги он купил двух скаковых лошадей, Нетель и Чикина. В июне эти векселя были переписаны: срок платежа по первому был 28 сентября, по второму — 2 октября; в эти сроки они были переписаны вторично.

Далее следует перечень операций подсудимого по векселям вплоть до ноября, т. е. до дней скачек в Шрюсбери. «Его давил долг в 11 тыс. фунтов стерлингов, и не было ни единого шиллинга на уплату, давило еще более сознание того, что, как скоро он потеряет возможность продолжать займы и взыскание будет обращено к его матери, его подлоги будут раскрыты и ему грозит кара уголовного суда за эти подлоги». «В августе 1855 г. брат подсудимого умер; жизнь его была застрахована, и полис был передан подсудимому, который, конечно, рассчитывал, что страховая сумма даст ему возможность расплатиться с его кредиторами; но общество отказалось выдать ему страховую сумму, и он не мог воспользоваться этими деньгами». За этим следует рассказ о некоторых менее значительных обстоятельствах, среди которых Кук принял участие в одной или в двух вексельных операциях. Продолжая нуждаться в деньгах, Пальмер предложил Пратту принять в заклад двух лошадей Кука, Полстара, взявшего приз на скачках в Шрюсбери, и Сириуса. Кук подписал залоговое условие на имя Пратта и должен был получить ссуду, обеспеченную этим залогом; ссуда была дана в сумме 375 фунтов стерлингов наличными и в виде накладной на вино на сумму 65 фунтов стерлингов. Пальмер устроил так, что и деньги и накладные были переданы ему, а не Куку. Пратт выдал чек на имя Кука, Пальмер подделал подпись последнего и получил деньги. «Кук так и не видал этих денег, и, как вы узнаете на судебном следствии, срок платежа по векселю, выданному по этому случаю, наступал через десять дней после смерти Кука; в это время неизбежно обнаружилось бы, что деньги были получены Пальмером посредством подлога подписи на чеке».

Далее следует рассказ о том, как Пальмер убедил некоего Бэтса застраховать свою жизнь в 25 тыс. фунтов стерлингов, причем заявление о страховании было составлено при участии самого Пальмера как врача, Кука и упомянутого Тирльби. Это заявление было подано сначала в одно страховое общество, потом в другое, с уменьшением страховой суммы, но оба общества отказались принять страхование.

«Все эти обстоятельства,— сказал генерал-атторней,— имеют важное значение для дела: они указывают на те отчаянные попытки, к которым в рассматриваемое время прибегал подсудимый».

Затем были оглашены письма Пратта к Пальмеру с настоятельными требованиями уплаты по многочисленным векселям с бланками Сары Пальмер.

6 ноября Пратт предъявил ко взысканию векселя на 4 тыс. фунтов, обратив взыскание и к Пальмеру, и к его матери. Но затем он приостановил взыскание. Пальмер между тем настоятельно требовал от него новых ссуд. 13 ноября Пратт письменно предложил Пальмеру приготовиться к уплате 1 тыс. фунтов стерлингов по векселям, срок коих наступал 9 ноября.

«Таково было положение дел ко времени скачек в Шрюсбери,— говорит генерал-атторней.— 13 ноября Полстар взял приз гандикап; Кук имел на него крупные ставки. В этот день у него было при себе от 700 до 800 фунтов стерлингов. Кроме того, он должен был получить обратно свои ставки в сумме 380 фунтов стерлингов, а вместе с выигрышем всего 2 тыс. 50 фунтов стерлингов».

Таковы те обстоятельства, о которых генерал-атторней сказал, что они не имеют непосредственной связи с предметом обвинения, но требуют внимания присяжных. Из них создался мотив преступления, и они являются первыми в последовательности по времени. Упомянув о деньгах, которые Кук должен был получить после скачек, обвинитель делает короткое, но многозначительное замечание: «Через неделю после этого г-н Кук скончался». Затем, идя с неуклонной логической последовательностью к главной задаче обвинения, ни на минуту не упуская ее из виду, как бы ни были запутаны те обстоятельства, через которые ему необходимо провести присяжных, он говорит: «Теперь нам предстоит разрешить важнейший вопрос о причине его смерти: была ли она естественной или последовала от человеческой руки, и в последнем случае — от чьей руки».

Вот в чем существо дела.

После этого оратор упоминает о состоянии здоровья Кука перед его поездкой в Шрюсбери и за некоторое время до того; ничто не остается скрытым от присяжных, и поэтому перекрестный допрос не может установить ничего для них неожиданного.