Школа Бессмертного

Возвращаясь со стрельбища, оружие сдавали под замок. Ключ забирал себе Ферзь. Маргарита пробовала оставить себе хотя бы пистолет. Она помнила, как Никита ходил здесь с оружием, и ей тоже хотелось. Ферзь убедил не выпендриваться.

Маргарита послушалась только потому, что он сам по дворцу ходил без оружия. Не то что без новых пистолетов, но даже и без своей старой сабли.

Ей это казалось нарочитым. Однажды она не вытерпела и прямо спросила его.

– Как же я смогу убедить людей, что двор в безопасности, если сам буду ходить с оружием? – усмехнулся Ферзь.

– Так потому он и в безопасности, что ты с оружием, – возразила Маргарита. – Это же твоя работа, нет? Охранять наш покой.

– Моя работа – правильно выбрать, настроить и расставить людей. И если я не могу этого сделать без оружия, то грош мне цена.

– Но ты же умеешь драться?! – не вытерпела опять Маргарита. – Я же видела тебя при сабле.

– Умею, – кивнул Ферзь. – Но гораздо хуже, чем многие из моих людей. Хоть тот же Илюша. Или Евсей. И я поставлен сюда не саблей махать, а командовать.

Ферзь так и не убедил Маргариту до конца. Она понимала его резоны, но всё равно считала, что ходить с оружием – это круто, а без оружия – нет.

После отъезда Соловья во дворце стало совсем тихо. Вернулась обычная размеренная жизнь, без постоянного напряжения, срывов и ежедневного ожидания новых неприятностей. Всё как-то успокоилось и пошло своим чередом.

Лика восприняла назначение Маргариты без энтузиазма, но и без особых возражений. Маргарита пропадала целыми днями на стрельбище и в учебке, возвращалась во дворец усталая и довольная. Царевна скучала без неё и не знала, чем себя занять.

Вернулся Колобок с письмом от Снежки, и Лика нашла себе развлечение. Теперь она каждую неделю гоняла Колобка с письмами к Снегурочке и зачитывала по вечерам её ответы. Маргарита слушала, кивала, сонно моргая. Порой засыпала. Снежка писала много, но бестолково и скучно. Скучно поневоле; у неё там, в Хрустальном Ключе, не происходило почти ничего, и Снежка плакалась в каждом письме, как хочет вернуться к ним, и жаловалась, что дед не пускает её.

От Ивана никаких новостей не было, и Лика больше не заговаривала о нём. То ли смирилась, то ли что-то решила для себя, но Маргарита больше не находила причин искать связи с Иваном у неё за спиной. Как и Лика, она поверила Марье и спихнула заботу об Иване на её плечи.

Проходил февраль. Работа шла своим чередом. Первая группа инструкторов была подготовлена, и Ферзь начал набор строевых стрелков. Маргарита беспокоилась, хватит ли на всех стволов, пока однажды Ферзь не провёл её в Литейный двор. В новейшем штамповочном цехе с конвейерных лент сходили готовые пистолеты, автоматы, винтовки и гранаты. В соседних цехах штамповали патроны, шили кобуры, настраивали оптику.

– Надо было сделать заготовочные формы, – пояснил он изумлённой Маргарите. – Настроить пресс, подвезти металл. Подготовить литейщиков, штамповщиков. Царица сама этим занималась. В общем, теперь эти пистолеты, – Ферзь подхватил с конвейерной ленты один, – не наколдованы, а изготовлены. Теперь мы можем и сами.

– Обалдеть! – Маргарита подхватила с соседней ленты фанату, подкинула в ладони. – Так мы теперь и гранаты делаем? А гранатомёты будем? Или миномёты сразу?

– Миномёты?

– Ну, те же гранатомёты, только раз в сто мощнее и дальше. Пара выстрелов – и рота в клочья.

Ферзь покачал головой.

– Нет, миномётов государыня нам пока не предлагает. Говорит сначала гранаты освоить.

– Без проблем, – Маргарита опять весело подкинула фанату в ладони. – Завтра же и начнём. Только сначала учебными, а то мало ли что.

Маргарита понимала: пользуясь знаниями брата, Марья проводит стремительную модернизацию и перевооружение, ограниченное только нехваткой ресурсов и кадров. Но зачем? Чего так опасается царица? Куда она так спешит? Ведь мир же заключён. Ведь они и так вместе с Бессмертным и Скаль-Грайскими практически непобедимы?

Лезть с этими вопросами к царице Маргарита не хотела, а самой размышлять над ними у неё времени не было. Ферзь нагрузил её так, что, возвращаясь во дворец, она всё чаще находила Лику заснувшей в своей кровати. Маргарита осторожно подвигала царевну, скидывала сапоги, зипун и ложилась рядом, мгновенно засыпая.

По воскресеньям Ферзь давал ей выходной, и они отправлялись в «Семь сапогов». Лика дисциплинированно, раз в неделю, как и обещала, встречалась с Ядвигой. Никакого особого прогресса в их отношениях Маргарита не замечала, но хотя бы Лика рассказала наконец матери о беременности. И то, правда, когда скрывать уже стало сложно.

Как она и предсказывала, Ядвига страшно разволновалась, расчувствовалась и не отпускала их, пока не вынудила признаться, кто отец. Узнав, что Иван, притихла и только осторожно поинтересовалась: знает ли он? Выяснив, что пока нет и дело в процессе, молча покивала, виновато взглядывая на Лику, но продолжать расспросы не стала.

– Видела, как она на тебя смотрела? – заметила Маргарита царевне, когда возвращались обратно. – Словно она виновата, что ты залетела. Мне казалось, прощения сейчас попросит.