Школа Бессмертного

Было самое начало марта. Днём солнце начинало уже прогревать, вытапливая на карнизах и крышах сосульки, но к вечеру опять холодало. Маргарита зябко поёжилась, запахнула зипун плотнее, надвинула поглубже шапку.

Ефрем вёз их обратно в санках. Царица запретила Лике ходить на другой конец города пешком и без сопровождения. Не будь царевна в положении, Маргарита потащила бы её на Торг, но в толкотне рядов ей не хотелось рисковать, вот и оставалось только кататься на санках от дворца до кабака. И не выпить-то уже толком.

Лика пожала плечами.

– Наверное, думает, что я повторяю её судьбу, – нехотя ответила она. – Тоже рожаю одна, тоже воспитывать буду одна. Тоже… – она замялась.

– Ну нет! – решительно пресекла Маргарита. – Это ты брось! Во-первых, рожать ты будешь не одна и воспитывать тоже. Во-вторых, никто у тебя этого ребёнка не отнимет, так что вообще не в тему. И винить ей себя не в чем, по крайней мере за тебя. Это всё Бессмертный. А он сейчас на нашей стороне.

– Если честно, я ждала более бурных чувств, – призналась Лика. – Она всё-таки спокойнее восприняла, чем я думала.

Маргарита подумала.

– Наверное, да, – согласилась она. – А с другой стороны, чего было ждать? После того как она вернула тебя, всё остальное ей уже… как бы это сказать… тяжело воспринимать так же эмоционально, понимаешь? Она ещё к тебе до конца не привыкла, а тут уже у тебя самой дочь.

– Дочь? – переспросила Лика, не удержав смешка. – Откуда ты знаешь, что дочь?

– Ну ладно, – Маргарита почесала нос, – оговорилась. Ребёнок. Не знаю я, кто у тебя – сын или дочь. Ты кого бы хотела?

Лика опять пожала плечами.

– Не знаю. Не думала ещё.

– Лучше бы девочка, – вздохнула Маргарита.

– Почему? – Лика с интересом повернулась к ней.

– Нянчить проще. Ну, мне так кажется, – поправилась Маргарита. – Мне с девочкой проще было бы, чем с мальчиком. Да и с точки зрения престолонаследия… – она осеклась.

– О чём ты? – потребовала ответа Лика.

Маргарита промолчала, закусив губу. До неё вдруг дошло, почему царица не спешит извещать Ивана. И если это то, о чём она думает, то опасность угрожает не Лике и тем более не её будущему ребёнку. Опасность угрожает Ивану.

Неужели это та самая партия, о которой говорила Марья? Неужели она уже учитывает в своей игре будущего наследника? И поэтому отговорила Лику от аборта и не стала выдавать её замуж ни за Аддона, ни за какого-нибудь ещё родовитого княжича? И не спешит сообщать Ивану, и даже не прячет беременность падчерицы?

Лика дёргала её за руку, пытаясь привлечь внимание, а Маргарита только мотала головой и не могла ничего ответить подруге. А вдруг она ошибается и у неё обычная паранойя? Да и как вообще можно рассказывать о таких подозрениях, тем более не имея доказательств?!

Но противное ноющее чувство, засевшее под ложечкой, подсказывало, что, скорее всего, она права в своих догадках.

В них укладывалось всё, и даже непонятное на первый взгляд сближение царицы с Ликой. Теперь всё вставало на свои места. И если она права, то…

– Куда прёшь? – громкий раздражённый оклик заставил Маргариту очнуться и вскинуть голову.

Они подъезжали к Дворцовой площади. У въезда караульные преградили путь какой-то взъерошенной испуганной крестьянской лошадёнке, запряжённой в разваливающиеся дровни. На передке сидел мужичок, напуганный не меньше своей лошадёнки; ещё какой-то мужик, закутанный в тулуп и попону, лежал на дровнях.

– Тпру! – Ефрем натянул вожжи, остановил упряжку за дровнями. – Осади, шалая!

Возница в дровнях пригнулся ещё ниже, почти втянув голову в плечи.

– Кто такой? – к нему подходил старшой караульного наряда. – Чего надо?

– Да мне бы… мне бы старшего дьяка Коломну, – бормотал мужичок, испуганно косясь по сторонам.

– Зачем? – повелительно спросил старшой.

Маргарита вылезла из саней, подошла к дровням. Что это тут за крендель добивается Коломны?

– Мне… мне… – мямлил мужичок.

– Старшой! – раздался слабый голос из-под попоны. – Поди-ка сюда!

Маргарита стояла ближе и с интересом откинула край попоны. В вечерних сумерках и пляшущем свете факелов она не сразу узнала бледное, обросшее, исхудалое лицо, утонувшее в меховом воротнике тулупа.

– Кошкина! – пробормотал до странности знакомый мужик. – Хорошо, что ты. А ну, гони до Коломны. Скажи, что…

– Лёня Чёрт! – охнула Маргарита, узнав наконец.

– Да, Лёня, – слабо кивнул подьячий. – Встать не могу. Так что или вели пустить, или беги за дьяком. Я и так чуть жив.

Маргариту караульные знали и на её повелительный окрик дровни с Лёней немедленно пропустили на площадь. Она махнула Ефрему ехать следом и пошла рядом с Чёртом.

– Что случилось? – взволнованно спросила она. – Где ты был? С Иваном случилось чего?

Она невольно понизила голос на последней фразе. Лёня слабо качнул головой.

– С царевичем всё в порядке. Было. Когда мы в последний раз виделись.

– Виделись? – Маргарита сдвинула шапку на затылок. – Где вы виделись? Что вообще произошло?

– Да, – Лёня нехотя мотнул головой, – под Медынью, у мераянов, стояли… Конь взбесился… Оттоптался на мне, ноги переломал, руки… Полтора месяца лежал… И послать некого было…