Школа безумия

— Я только что спросила у нее. Спросила, говорила ли она тебе когда-нибудь, где они с Терри живут. Она ответила «нет».

— Кортни тоже пережила сильный стресс. У нее все путается в голове.

Позади нас загорелись фары — это к месту высадки пациентов подъехала машина. Элиза переключила рычаг передач. На дверях щелкнули автоматические замки, и я вздрогнула.

Автомобиль покатился вперед, и я впервые увидела на центральной консоли сумку Элизы. Ее пистолет был внутри.

— Хорошо, — сказала она, — предположим, что теоретически ты права, и я стою за похищением Терри. Думаю, тотчас встает главный вопрос: почему?

Рядом с больницей находился многоуровневый гараж, и Элиза свернула ко въезду.

— Так вот, теоретически, если я действительно похитила Терри, это означает, что за твоим увольнением сегодня тоже стою я и за тем, что жених порвал со мной, тоже?

Все парковочные места на первом уровне были заняты, поэтому Элиза поехала дальше, на второй уровень. Кровь застучала в моих ушах, дыхание замедлилось. Внезапно в машине стало тесно.

— Предположим, что теоретически это все верно… Но вдруг на самом деле у меня даже нет никакого жениха, я сама купила себе обручальное кольцо и надевала его только тогда, когда была с тобой и Кортни, просто сфотографировалась с каким-то случайным парнем, чтобы выдавать его за жениха, и все, что я рассказала о своем дне сегодня утром, — это полная чушь… Чистой воды безумие, так?

На втором уровне было несколько свободных мест, но Элиза поехала дальше, на третий.

— И допустим, в начале этого года я каждые выходные ездила в Мэриленд, одевалась как Грейс Фармер и преследовала Дестини и ее жену, пытаясь свести Дестини с ума. Разумеется, пришлось надевать парик, потому что волосы у меня не такие темные, как у Грейс. Или же Маккензи переодевалась в Грейс. Как ты считаешь?

Потолок гаража был низким, а свет тусклым, из-за чего было трудно разглядеть ее лицо.

— Теоретически возможно, что спустя какое-то время нам наскучило терроризировать Дестини, и однажды, когда она уезжала на работу, мы решили устроить ей сюрприз. Возможно, что мы держали ее под прицелом и заставили завести мотор в гараже, а сами были в противогазах. А потом, когда она умерла, отправили сообщение ее жене, потому что, не знаю, нам показалось, что это будет прикольно?

Мы взбирались на четвертый этаж, машина ползла не быстрее пяти миль в час, двигатель тихо урчал.

— Затем, через несколько месяцев, мы решили, скажем так, понемногу отравлять Оливии жизнь. Одна из нас снова замаскировалась под Грейс, чтобы переспать с ее женихом, сделала фотки и отправила их Оливии. Может, даже добавила примечание, что не будь она такой жирной, жених не стал бы ей изменять. Такие подлости ведь в духе Маккензи, да и в моем, не правда ли? Ну, теоретически.

На четвертом уровне стояло всего несколько машин, но Элиза поехала на пятый, самый верхний. Теперь над нами было только небо, огромное, темное пространство.

— Теоретически возможно, что мы с Маккензи планировали иное самоубийство Оливии — скажем, передозировкой, — но позже той ночью нам открылась прекрасная возможность заставить ее спрыгнуть с моста в реку. Однако до этого Оливия невольно оказала нам услугу — случайно позвонила своей сестре и произнесла прозвище, которое мы дали Грейс — кстати, то самое, должна добавить, которое придумала ты.

Элиза доехала до самого дальнего места и остановила машину.

— Но, если мы с Маккензи замешаны в том, что случилось с Дестини, Оливией, Терри и всеми остальными — теоретически, конечно, — это возвращает нас к исходному вопросу. Зачем нам делать нечто подобное? Зачем рисковать?

Элиза поерзала на сиденье и взглянула на меня впервые с тех пор, как заговорила. Было в ее карих глазах нечто особенное, холодность, которой я никогда раньше не замечала.

— Гарпия навсегда, — сказала я. — И никаких «зачем». Вы с Маккензи всегда говорили так, когда мы учились в школе, верно? Воровать в магазинах? Распускать сплетни о ДБ и ее подругах? Не нужно причин. Просто ради прикола. Посмотреть, как далеко можно зайти и как все сойдет с рук.

Свет на приборной панели отражался от очков Элизы, и я подумала, нужны ли ей вообще очки, или они просто часть личины?

Она пару секунд смотрела на меня, а затем уголки ее рта приподнялись в легкой улыбке.

— Неужели все так просто? Теоретически, да. Все, о чем мы говорим, просто теория. Но не могла ли за всем, что случилось с Дестини, Оливией и Терри стоять одна-единственная причина, одна простая истина: мне осточертела моя жизнь?

Я ничего не сказала, и Элиза улыбнулась снова.

— Кто знает, возможно, однажды утром я вдруг посмотрела на себя в зеркало и поняла, насколько несчастна. Почти тридцать лет, хорошо оплачиваемая работа, внешность, с которой я могла бы иметь любого мужчину, какого только захочу. По идее, все это должно было сделать меня счастливой, верно? Дать некое… удовлетворение. Но нет, я — возможно — поняла, что несчастна, и голая правда заключалась в том, что я ничего не могла с этим поделать. Так было до того дня, когда я получила электронное письмо от старой подруги.