Школа безумия

— Еще в школе. В выпускном классе. Я все чувствовала себя виноватой в том, что произошло. Хотела найти Грейс и извиниться.

Элиза снова покачала головой и сделала еще один глоток пива.

— Брр, теплое, — поморщилась она и отставила бутылку в сторону. — Послушайте, я так и не готова во все это поверить. Но я не проделала ту работу, которую проделали вы. Мне трудно усвоить, что это правда, но я не готова и отмахнуться. Буду рядом, если вам понадобится помощь. Не могу поехать завтра в Брин-Мор, но мне хотелось бы услышать, что скажет Маккензи. Слушайте, может, допьем?

Она подняла свое теплое пиво, а мы взяли свое. Мы чокнулись бутылками, и каждая сделала по глотку. Официантка заметила и поспешила к нам. Элиза уже вытащила кредитку и протянула ей.

— Мы бы хотели рассчитаться.

— Спасибо за напитки, — сказала я Элизе, когда официантка ушла.

Элиза пожала плечами.

— Подумаешь, просто пара бутылок пива. В любом случае, — ее глаза загорелись, как когда-то в школе, когда мы говорили о мальчиках, и у меня защемило в груди от волны ностальгии, — расскажи мне побольше о своем женихе.

30

Как только слух родится и поползет, его уже невозможно убить. Вы можете отрицать его, можете пытаться придумать оправдание, но он никуда не денется. Даже если это стопроцентная ложь, найдутся те, кто поверит, что это правда, независимо от того, сколько раз вы скажете обратное.

Поэтому неудивительно, что слухи о Грейс не прекратились.

В течение двух недель я слышала их обрывки от других девочек в школе — гадкие сплетни, исходившие, по-видимому, от тех парней-десятиклассников.

О том, как Грейс делала им минет.

О том, что у нее волосатая киска.

О том, что она трахнулась со всеми парнями, по крайней мере, один раз, а с несколькими дважды.

О том, как трое чуваков устроили Грейс групповуху, а в другой версии речь шла о шестерых.

Это продолжалось бесконечно. Различные вариации на одну и ту же тему.

Некоторые девчонки стали за спиной называть ее потаскухой.

Некоторые мальчишки стали называть ее проституткой.

До меня доходили слухи, что иные старшеклассники слонялись по школе в конце дня, пытаясь мельком увидеть пресловутую давалку, и кто-то даже пригласил Грейс на свидание или на вечеринку.

Часть меня все время задавалась вопросом: будь я там, было бы все иначе? Но другая тут же задавалась другим: не случилось бы то же самое и со мной, не стань Грейс гарпией? Вдруг однажды вечером Маккензи решила бы обменять меня на «косяк»?

Когда такие мысли приходили мне в голову, я была счастлива, что там была Грейс, чем моментально усиливала чувство вины.

Несмотря на все слухи и странные взгляды, которых она удостаивалась в коридоре, Грейс, казалось, не обращала внимания. Она не могла не помнить, что случилось той ночью, но, насколько я знала, никогда не говорила об этом, и никто ее ни разу не спросил. Мы все как будто хранили секрет, который был известен всем остальным.

Однажды после урока физкультуры Дениз Браун и ее банда начали прикалываться над Грейс. Говорили, что ей лучше не трахаться с их парнями. Просили показать волосатую киску.

Именно в этот момент Элиза велела им заткнуться. По-видимому, сначала они начали препираться, и тогда Элиза велела им прекратить или же она перетрахает всех их парней, и это странным образом помогло.

Услышав о том, что произошло, я поняла, что должна что-то делать. Я понятия не имела, что именно, но мне нужно было поговорить с Грейс.

Удалось застать ее одну в туалете между уроками.

— С тобой все в порядке?

Грейс мыла руки. Она не ответила, просто бросила скомканное бумажное полотенце в мусорное ведро и направилась к двери.

— Грейс, — произнесла я с непреднамеренным нажимом на имени, и мой голос эхом отразился от ярко-зеленой настенной плитки, — с тобой все в порядке?

Все еще стоя ко мне спиной, она замерла. С того места, где я стояла, мне был виден в зеркале ее профиль.

— Не хочешь приехать в эти выходные ко мне домой? Только ты и я.

Кроме Элизы, я никогда раньше не приглашала к себе в гости девочек. Стеснялась.

— Нет, — сказала Грейс. И все. Всего одно слово.

— Тебе не нужно делать то, что они говорят. Особенно Маккензи.

Грейс промолчала. Просто продолжила стоять ко мне спиной.

— Грейс, я пытаюсь тебе помочь.

На это она снова ничего не сказала, а затем толкнула дверь и вышла в коридор.

Застыв на месте, я посмотрела ей вслед. Когда я сказала, что пытаюсь ей помочь, я поймала в зеркале ее отражение.

Она закатила глаза.

Не знаю почему, но я оторопела. Кто она такая, чтобы закатывать на меня глаза? Я пригласила ее к себе домой, я сказала, что пытаюсь помочь, а в ответ она закатывает свои шары?

В это мгновение я решила: мне больше не жалко Грейс Фармер. Что если слухи о ней — правда? Вдруг у нее и вправду волосатая киска?

Может, она отсосала всем этим парням, а потом трахнула их.

Мне хотелось унизить Грейс. Отомстить ей за тот момент, когда я пыталась быть ей настоящим другом, а она осадила меня сарказмом. И я решила придумать для нее новое прозвище. Такое, что понравится остальным девочкам. Что-то, что еще больше унизило бы Грейс в наших коллективных мыслях.