Школа Элитария

Он начал стучать ладонью по своей груди. Сперва психолог насторожился, вдруг у него что-то болит, но он не может сказать. Но по его реакции, не было похоже на что-то болезненное. Он попытался угадать:

– Это чувство похоже на то, что подсказывает тебе, как всё вокруг должно быть?

Кэри неуверенно кивнул. Он понимал ещё не все слова, но психолог за время работы с ним уже неплохо понимал, что имеет место быть некое астрийское чутьё, которое подсказывает ему, что вокруг что-то не так. Когда Кэри станет понимать всё ещё лучше, он обязательно его спросит, что же побудило его нырнуть через голопрограмму исследователей в тот самый день, несмотря на это самое чутьё.

Но об этом после. Сперва, самое важное:

– Как ты думаешь, зачем тебе нужно учится говорить, писать и читать на нашем языке?

– Потому что в ваш мире… ВАШЕМ мире все так делают, – тут же ответил Кэри.

– Правильно. Это нам нужно для нашего выживания.

Лонур всегда говорил так, чтобы ему было понятно. Он всё боялся спросить его, нравится ли ему, что своими уроками, он буквально переписывает всю его внутреннюю астрийскую сущность, всё то чем он является, словно музыкальную дискету, которая должна играть по их правилам. Но всё это было и долго и сложно объяснять. Нужно было выделить из этого хаоса объяснений самое основное:

– Ты не против продолжать эти уроки?

Кэри зажмурился, пытаясь найти слова на межгалактическом для объяснения, но вместо этого выдал:

– Исхима ла ауэла оуто.

Таруло не знал, что означают эти слова, но терпеливо ждал, когда Кэри соберёт из кусочков уроков лингвистики нужный ответ.

И он собрал:

– Не против.

***

Эмоциональность была важной составляющей любого сознательного создания. И главным камнем преткновения для всех, кто не имел с ней дела. Само собой, такое бывало в некоторых расах Сети: умнейшие, но сухие на эмоции тич`ре и практичные хаскеты были самыми яркими представителями жанра безэмоциональности. Но Кэри не испытывал эмоций по другой причине. Дело было не в том, что он ничего не чувствовал, разумеется чувствовал, как и все живые существа. Просто он не знал, какие вещи вызывали у обычных гуманоидов определённые эмоции и почему. Для него эмоции вызывали другие вещи, и Таруло был уверен, что больше пятидесяти процентов из них составляли страхи.

Некоторые расы обучали своих детей так, чтобы они притупляли эмоции в угоду более продуктивной работе, но Кэри не понимал значение эмоций в принципе. Несмотря на то, что он испытывал интерес и иногда даже проявлял что-то похожее на счастье, он реагировал совсем не так как другие дети.

Он плохо реагировал на похвалу. Детям нравится, когда их гладят по головке за проделанную работу, но Кэри воспринимал уроки только как необходимое изучение навыка, который может понадобиться.

Что такое грусть или злоба на ситуацию он тоже не понимал. Таруло нарочно заставил его пятнадцать раз переписать одно и то же предложение в тетради, чтобы проверить будет ли он злиться, что его заставляют делать одно и то же. Но с каждым разом у него уходило всё меньше времени, чтобы его записать, что только подтвердило теорию Таруло, что он больше извлекает из всего выгоду.

Тогда он попробовал отобрать у него игрушку, чтобы его спровоцировать. Когда Таруло отнял у него полимерного монстрика, Кэри отодвинулся – он чувствовал внутри что-то похожее на отторжение. Когда астриец взялся за плюшевую игрушку эларианца, лонур отобрал и её. В этот момент, у него в груди что-то ёкнуло. Кэри так странно посмотрел на психолога – он никогда не видел, чтобы Таруло так себя вёл, (он никогда не видел, чтобы вообще кто-то так себя вёл) но это вызвало в нём что-то незнакомое и даже… противное. Когда лонур отобрал игрушку в третий раз, Кэри открыто вспылил – даже без прочтения чувств было видно, как его одолело раздражение. Но вместо того, чтобы забрать игрушку себе, он просто встал и ушёл. К эмоциональности у него был потенциал, но на рожон он предпочитал не лезть.

Но самой большой проблемой был смех. Он вызывал у него только недоумение. Кэри даже не знал, что живые существа могут издавать такой звук. Он попробовал его повторить, но вышло ужасно нелепо и неестественно. Здесь психолог не стал ничего делать. В конце концов, а кто на Астре вообще смеётся и над чем?

В исправлении этого Таруло никаких усилий не принимал, просто для некоторых рас юмор был постижим, а для кого-то нет. Иногда к нему поступали пациенты, у которых были проблемы с юмором чисто из-за воспитания в их культуре. Но вот что делать с единственным в своём роде астрийцем? Стоит ли вообще учить его смеяться?

Лучше оставить это – быть может, он сам когда-нибудь научится…

***

С каждым новым посетителем, Кэри всё больше понимал, что окружающие в этом мире безвредны. Но также были вещи, которых он ДОЛЖЕН БЫЛ боятся. Например, космоса. И хотя было ещё рановато пускать его в путешествие на какой-нибудь космический корабль, почти вся работа, веселье, бизнес, обучение, и вся жизнь, были неразрывны связаны с полётами в космос.