Школа имени одиннадцатого космонавта

– Мальчишки! Патрон вставляется в строительный пистолет и, когда с его помощью рабочий загоняет дюбель в бетонную стену, заряд из него вылетает, а гильза просто раскрывается и становится ровнехонькой, как стакан. Вот и всё. Понятно?– разъяснил малышам Петр.

– Понятно, дяденька! А когда без пистолета, тогда как?

– В таком случае, не знаю.

– Вот и мы не знаем и хотим посмотреть.

– И что вы для этого сделали?

– Мы нашли клочок какой-то старой ваты, в неё завернули патрон и подожгли. Вот, – он указал пальцем на землю в центре их круга, – вата сгорела, а патрон целый лежит.

– Да он у вас, наверное, холодный даже, надо было огня побольше. Вот в костре, наверное, он бы шандарахнул. Но только вы бы все равно ничего не узнали, поскольку он от взрыва улетел бы в неизвестном направлении, а вы еще и пострадать могли. Вдруг он в кого-нибудь прилетел бы? Что тогда?

– Наверное, убить бы мог…– неуверенным голоском протянул один из естествоиспытателей.

– Вот именно! Поэтому я у вас патрон изымаю, чтобы вы больше не баловались такими вещами.

При этих словах Мишка наклонился, взял патрон с земли в ладонь.

– Ой, черт,– вскрикнул он, горячий, и невольно подбросил патрон вверх.

От такого резкого движения нагретый внутри порох сдетонировал, и произошел взрыв патрона. Он взорвался в центре плотного круга шестиклассников и десятиклассников. Взрыв оказался оглушительным в прямом смысле этого слова.

Некоторое время все стояли, замерев, от испуга ничего не видя и от взрыва ничего не слыша. Сколько это длилось секунд, минут?

Петр в этот момент оказался стоящим в пол оборота к месту взрыва. Поэтому он стоял и смотрел на прибежавших девочек. Они что-то спрашивали, но он одним ухом просто ничего не слышал, а вторым, кажется, слышал, но страшный звон в голове заглушал речь.Мысли стали каким-то образом приходить в голову. Он понял, что произошло, и тут же вспомнил, что общался с малышами Мишка.

– Они все целы, все живы?

Малыши стояли, как ни в чем не бывало, только, похоже, тоже оглохшие. Все ребята-одноклассники так же пребывали в прострации. Только Мишки не видно. Мишка где?!

Петя увидел Мишку. Тот сидел на корточках, прижав ладони к лицу.

– Мишка! Мишка!!! Что с тобой? Ты жив?

Нет ответа.

– Мишка! – тронул за плечо товарища Петр. Скорее всего, Мишка жив, раз не лежит в луже крови, а сидит на корточках.

Все вокруг тоже зашевелились, глядя друг на друга немного туповатым взглядом. Приходят в себя, оценил ситуацию Петр, при этом, не отставая от Миши. Наконец Михаил распрямил ноги, поднялся с корточек, так и не убирая ладони от лица. Петр хотел отнять ладони от лица товарища, чтобы увидеть, что случилось? Он потянул свои руки к ладоням друга, но тут же отпрянул. Большой палец правой ладони висел вертикально вниз, болтаясь на какой-то белой веревочке параллельно руке. Место, где этот палец должен был находиться, оказалось полностью развороченным и оттуда свисали обрывки белой человеческой плоти.

– Почему мышца белая, почему крови нет? – такая глупая мысль пришла в голову.

Мишка сам отнял ладони от лица. Лицо, как лицо. Никаких ран нет!

– Меня, кажется, порохом обожгло. Всё лицо горит и глаза тоже.

– Миша! У тебя с лицом всё в порядке. Никаких ран. А вот рука повреждена, – пояснил для друга ситуацию Петя.

Но стоило ему завершить свою короткую фразу, как по лицу Михаила стали выступать малюсенькие, меньше капиллярных, точки крови: на лбу, на щеках, на подбородке, на носу, даже ушах и губах, шее, и, о ужас, прямо на глазных яблоках. Кровь проступала интенсивно, собиралась в небольшие ручейки и стекала струйкой по подбородку. Прибежавшие девочки тут же достали свои беленькие, ароматные платочки и стали их подавать Михаилу, чтобы промокать лицо.

– Девочки! Бегом в учительскую и вызывайте скорую.

– Что раскомандовался, сам беги, резко ответила Дулина и стала помогать Мише.

– Да не можем мы звонить, мы оглохли!

Быстро всё сообразила Лена Кислицына.

– Я бегу уже. Лена, скажи, ожег порохом всего лица…

– И травма руки, – добавил Петр.

И только после того, как Лена убежала звонить, шоковое состояние у Миши стало проходить.

Он увидел свой болтающейся на сухожилие палец, до раны тут же дошла кровь и она потекла уже ручьем. Вот теперь ему стало окончательно страшно! И так же окончательно больно!

Машина скорой помощи приехала почти моментально.

Одновременно с врачами на площадке пред школой оказались почти все учителя и директор. Увозя Михаила, врачи обнадежили, что палец ему пришьют, и он будет как новый, со зрением сложнее, но, как правило, от такой травмы зрения не теряют. Так оно и случилось в конечном итоге.

Михаил отлежал в больнице всего – то две недели и пришел в класс. Внешне, когда палец окончательно зажил, он стал от всех отличаться лишь тем, что его лицо смотрелось, как татуированное. Но, впоследствии, когда он начал работать постоянно в шахте, это вовсе перестало быть заметно.

Пока же он находился в больнице, и всё было неопределенно.