Школа корабелов

Прием в училище был строго ограничен. Нового ученика принимали тогда, когда освободится место. Однако нашлись дворяне, которые потребовали, чтобы директор уволил сыновей солдат и ремесленников и принял их детей. Гурьев категорически отверг это требование.

Дело дошло до министра. Чичагов вызвал директора и предложил ему удовлетворить просьбу дворян.

— Ваше превосходительство, профессор Гурьев заявил, что немедленно оставит службу у нас, если мы отчислим хоть одного бедняка.

— Гм… Как же быть? — задумчиво спросил Чичагов. — У меня десятка два писем лежит. Люди все почтенные, зажиточные, за платой не постоят. Может быть, вы своекоштных сверх штата возьмете?

Директор помедлил в раздумье.

— Против этого, — сказал он, — Гурьев, пожалуй, возражать не станет Классы у нас большие, просторные, а деньги училищу пригодятся.

Министр засмеялся.

— Вижу я, генерал, что ты, как смирная лошадь, у профессора на поводу ходишь. На днях в училище к тебе загляну, полюбуюсь, что у вас там за чудеса такие.

— Чудес у нас нет, ваше превосходительство, а порядок, какой должен быть в учебном заведении, не без трудов навели.

2

Спустя несколько дней после этого разговора специальный курьер известил Балле, что завтра поутру в училище приедет царь. Директор всполошился, немедленно объявил аврал и приказал разыскать и привести к нему Гурьева.

Все помещения подверглись генеральной уборке, полы натерли до зеркального блеска, лестницы устлали коврами. Воспитанников постригли, помыли в бане, одели в новенькие, хорошо сшитые зеленые мундиры.

Директор готовился устроить большой военный парад-смотр. Собрав учителей, он велел прорепетировать с учениками приветствие его величеству. Когда Гурьев приехал в училище, из всех классов неслось громовое «Ура!»

Семен Емельянович остановил метавшегося по коридорам директора и увел его в кабинет.

— Прежде всего успокойтесь, Иван Петрович, — сказал он. — На мой взгляд, весь этот шум ни к чему. Отмените парад, давайте встретим государя по-деловому. Пусть посмотрит, как мы воспитанников инженерному делу учим. Дадим ему проэкзаменовать какой-нибудь класс.

— Не слишком ли смело это будет?

— Не беспокойтесь, Иван Петрович, его величество считает себя просвещенным человеком. Экзамен доставит ему удовольствие. Послушайте меня, откажитесь от игры в солдатики и барабанного боя.

Балле сначала было запротестовал, но в конце концов согласился с Гурьевым.

Император прибыл с большой свитой адмиралов. Сопровождаемый директором и инспектором классов, Александр посетил лазарет, поднялся на третий этаж, осмотрел спальни, умывальные комнаты, столовый зал и кухню и везде нашел чистоту и порядок. В среднем этаже, где шли занятия, государь подолгу задерживался в классах и кабинетах, разглядывал модели и приборы, интересуясь их назначением и действием. Осмотр уже подходил к концу, когда он милостиво кивнул Балле и сказал:

— Ну, директор, доволен я твоим попечением над сим заведением. Не ожидал я видеть в нем столь доброе устройство. Кадетским корпусам не худо бы с тебя пример взять. Надо думать, и познания учеников в умозрительных науках также отменны?

— Ваше величество, соблаговолите сами в оном убедиться, — просто сказал Гурьев. — Не откажите в милости присутствовать на экзамене в одном из классов.

— Изволь, изволь, профессор, покажи свой труд.

В верхнем классе были приготовлены кресла для императора и министра, стулья для свиты. Пока все усаживались за большой стол, накрытый зеленой скатертью. Гурьев тихо предупредил Попова: «Ты, Осьминин и Колодкин будете экзаменоваться. Старайтесь говорить громче; его величество глуховат на одно ухо».

Предупреждение благотворно подействовало на учеников. То, что государь страдает такими же физическими недостатками, как все люди, будто рукой сняло робость. Когда Гурьев назвал фамилии, они твердым шагом подошли к столу и четко представились его величеству.

Лицо Александра расплылось в улыбке. И сразу же вся свита угодливо заулыбалась.

— Начинай, профессор, — сказал он, поворачиваясь лицом к широкой, во всю стену, классной доске.

Гурьев дал каждому по задаче. Попов вычислил площадь паруса для фрегата, Осьминин, пользуясь тригонометрией, определил расстояние от корабля до берега, а Колодкин быстро составил и решил квадратное уравнение.

— Ваше величество, — обратился Гурьев к царю, — не угодно ли вам самолично учинить опрос учеников по истории, географии либо языкам — французскому и английскому?

— Что ж, можно, пожалуй, — согласился, улыбаясь, Александр. — Трепещите, отроки, я экзаменатор строгий, очень строгий. Расскажи мне, Попов, о войнах Карла Великого, — тем же шутливым тоном спросил он, скользнув испытующим взором по стройной фигуре ученика, по его живому, красивому лицу.