Школа лукоморцев

Он был до такой степени уверен, что именно так всё и произойдёт, что едва не выронил вилку, когда Игорь с кружкой отправился к одному из пустующих столов, а Василий занял его место перед самоваром и как ни в чём не бывало налил себе заварку.

– Что такое? – Тихий вопрос Кати заставил Костю прийти в себя и быстро заморгать.

Его накрыл жгучий стыд за эту вспышку паники. Подумать только, с какой готовностью он в неё нырнул, будто в глубине души надеялся, что их поймают. А ведь это он всё затеял и подбил друзей! Поэтому, не желая говорить об этом, Костя лишь помотал головой и прошептал:

– Ничего, задумался насчёт… чая.

Катя с сомнением нахмурилась, но больше спросить ни о чём не успела: Василий, направляясь к одному из учительских столов, остановился рядом с Костей и приветливо улыбнулся.

– Здравствуй, Костя. Ребята.

– З-здравствуйте, Василий… Анатольевич, – вспомнив, что теперь он учитель, после секундой заминки добавил Костя.

Друзья тоже пробормотали «здравствуйте».

Взгляд Василия скользнул по содержимому их тарелок и кружек, его ноздри слегка раздулись, заставив сердце Кости, и так не успевшее успокоиться, подпрыгнуть к горлу, но серый-волк лишь пожелал им приятного аппетита и пошёл дальше.

Ребята несколько секунд не шевелились, пока Жанна, опомнившись, не прошипела:

– Ведите себя естественно!

И, подцепив вилкой большой кусок пирога, запихнула его в рот.

Костя тоже послушно захрустел салатом, почти не чувствуя вкуса. Отголоски пережитого из-за Василия страха не давали ему покоя. Кое-как проглотив, он посмотрел на Никиту и Жанну и тихонько спросил:

– Все учителя пьют чай?

Их глаза забегали из стороны в сторону. Костя и Катя тоже украдкой проверили столы напротив. Не считая троицы с начальной подготовки, обосновавшейся за самым крайним столом, и ужинавшего в гордом одиночестве Игоря, остальные ученики сегодня распределились довольно кучно, расположившись в центре столовой, понятное дело, на вежливом расстоянии от учителей. Влад, Ян, Михаил, Соня и Оля сидели через стол напротив от Кости и его друзей, а Игнат, Коля и Алёна за соседним по диагонали от них.

Насколько Костя мог судить, рядом с каждым из ребят стояла кружка с горячим чаем, судя по поднимавшемуся пару. Михаил и Саша на его глазах как раз сделали по глотку.

– Пить пока особо не пьют, – сообщила Жанна, наблюдавшая за столами учителей позади Кости, – но ты подожди десерта.

Кроме заявленного крем-брюле, на десерт была гора – высотой почти в полметра! – чак-чака и большое блюдо домашней пастилы нескольких видов. Жанна стала звездой ужина. Все желающие подходили к ней с белыми керамическими формочками, и девочка откровенно театральным, явно отработанным жестом вызывала в ладони шарик пламени и подпаливала посыпанную сахаром жёлтую массу до коричневой корочки. Всё это проходило под пристальным вниманием Артура Тамерлановича, стоявшего неподалёку с кувшином воды.

Василий в какой-то момент тоже подошёл и, недолго понаблюдав, сокрушённо покачал головой.

– Вот и тема для первого урока ОБЖ, – с усмешкой пробормотал он и вернулся к своей тарелке чак-чака.

Костя, воспользовавшись тем, что Жанна, пытавшаяся огнём выжечь на крем-брюле Алёны солнце, отвлекла на себя почти всё внимание, украдкой оглянулся. К своему великому облегчению, он увидел, как Василий, беседуя о чём-то с Антониной Всеволодовной, запивал хрустящее медовое лакомство чаем.

Глава 21 Поиски

Оказалось, кроме праздничного ужина в лицее была ещё одна традиция, связанная с первым днём каникул: совместный просмотр фильма в «мягком уголке» на втором этаже общежития. У девочек на третьем такой уголок тоже имелся, но у мальчиков было больше мест для сидения. Как призналась по секрету Катя, многие девочки растащили свои кресла-мешки по комнатам, а когда Амина Рашидовна возмутилась, уговорили её застелить «уголок» толстым пушистым ковром, на котором можно было сидеть и лежать, как на перине.

Алёна собрала в кепку Игната записки с идеями. Единственным строгим условием было, что фильм можно предложить только семейный. Костя написал «Ледниковый период», но Алёна вытащила «Мышиную охоту», предложенную Михаилом. Многие вопросительно посмотрели на развалившегося на диване широкоплечего атлета со слегка вьющимися русыми волосами и пробивающейся на лице рыжеватой бородкой. Он заговорщически улыбнулся и заверил:

– Вот увидите, вы не пожалеете.

Костя уж точно не пожалел – хохотал вместе со всеми до слёз, временно позабыв обо всех своих волнениях. Но уже на второй половине фильма тревоги всколыхнулись, когда он заметил, как Саша и Марьяна, а за ними и Дима начали зевать, хотя на часах не было ещё и восьми.

Никита поймал взгляд Кости и легонько кивнул: мёртвая вода действовала. К тому моменту, как нерадивые братья, благодаря предприимчивой мыши, придумали, как возродить семейную фабрику, почти все ребята зевали и потирали слипающиеся глаза. Четвёрка друзей не отставала, не желая вызвать подозрения.

– Что-то меня прибивает, – пожаловался Игнат, когда по экрану телевизора побежали финальные титры, и зевнул так, что челюсти щёлкнули.