Школа лукоморцев

– Это всё пироги, – проворчала Оля, поглаживая живот. – И понимаешь, что нельзя столько наедаться, а всё равно просишь добавки, так вкусно.

Многие согласно замычали и что-то невнятно пробормотали.

Костя увидел, как Игорь молча встал с кресла-мешка и ушёл в сторону своей комнаты. Он также заметил, что Влад, нахмурившись, тоже смотрел вслед илье-муромцу, пока старосту не отвлёк Ян вопросом об утренней пробежке.

Троица с начальной подготовки поднялась, и Марьяна звонко попрощалась за всех троих. Мальчики пошли к себе в комнату, а Марьяна побежала к лестнице – она ночевала в родительском доме, хотя Костя и не знал точно, почему. За ними с пожеланиями приятных снов направились на третий этаж притихшие от навалившейся сонливости сёстры-кикиморы и Алёна.

– Мы тоже пойдём, – заявила Жанна, рывком поднимая Катю из кресла-мешка. – До завтра.

– До завтра, – хором отозвались Костя и Никита и, помахав оставшимся пятерым ребятам, решившим, несмотря на зевки, сыграть в карты, неспешно побрели в свою комнату.

Косте ужасно хотелось отправиться на разведку по общежитию, проверить, все ли уже разошлись по комнатам и уснули, но, обсудив это, они с Никитой решили, что нет смысла рисковать и навлекать ненужные вопросы. Поэтому они затаились в нетерпеливом ожидании, стараясь как-то убить время до наступления ночи. Никита листал нотные тетради, но ни на одной не мог надолго сосредоточиться. А Костя пытался читать, но собственные мысли то и дело уносили его далеко от приключений сыщика Дюпена.

Около десяти они погасили свет и, открыв окно, выглянули наружу.

На их стороне каре была сплошная темень. Учителя обычно ложились значительно позже, но сегодня на первом этаже ни одно окно уже не горело.

Переглянувшись с Никитой, Костя увидел в его глазах отражение собственного восторга. Кажется, у них получилось! И теперь весь лицей был в их полном распоряжении!

Друзья выскользнули за дверь и направились к лестнице. Красться смысла не было: если кто-то не заснул от мёртвой воды и решит поинтересоваться, кто это шастает так поздно по коридорам, для них же будет лучше, если это произойдёт сразу, а не когда они приступят к поискам Схрона. Но всё было тихо. Настолько, что Костя невольно вспомнил сказку о Спящей красавице. Сейчас Тридевятый лицей очень напоминал заколдованный дворец, погружённый в беспробудный сон на сто лет.

Рядом с лестницей было окно, выходившее на внешнюю сторону. Открыв его, друзья снова высунули наружу головы и проверили, не горят ли вверху или внизу окна на другой стороне общежития, но и здесь царила полнейшая темнота.

Услышав шаги наверху, они отпрыгнули от окна, но, задрав головы, облегчённо выдохнули и, переглянувшись, неловко хихикнули: это спускались Жанна и Катя.

– У нас на этаже всё тихо, – сообщила Жанна, довольно улыбаясь.

– У нас вроде тоже, – ответил Никита. – Но давайте на всякий случай пройдёмся по первому этажу. Услышат – что-нибудь наплетём. В конце концов, ещё не так поздно, чтобы нас всерьёз отругали. А если все спят…

Он не договорил, но и без того было понятно, что имелось в виду.

Уже на лестнице Катя предложила Косте:

– Тогда ты включи прямо сейчас своё кощеево зрение, чтобы мы не просто так ходили, а заодно проверили комнаты.

– И внутренний дворик, – добавила Жанна. – Вдруг вход в Схрон под какой-нибудь скамейкой или статуей?

Костя очень надеялся, что им не придётся выходить на улицу. После вчерашней вылазки в лес его совершенно туда не тянуло.

На нижней ступеньке Костя сделал глубокий вдох и ненадолго закрыл глаза.

Вскоре после того памятного случая, когда его дар «заклинило» и абсолютно все предметы, начиная мобильными телефонами и заканчивая целыми зданиями, начали в его глазах светиться, Костя методом проб и ошибок разработал что-то вроде индивидуальной гимнастики для глаз. Напрягая определённым образом глазные мышцы, он научился запускать свой дар по желанию и блокировать его, когда тот вдруг выходил из-под контроля. Он где-то прочёл, что привычки формируют устойчивые нейронные связи, то есть человек повторением какого-то действия создаёт у себя в голове определённую цепочку нейронов, к которой потом мозгу куда проще обращаться, чем придумывать что-то новое. Именно поэтому очень трудно отказаться от дурных привычек – не так-то легко прорыть новый канал и увести в него реку из привычного русла.

Вот и сейчас Костя с закрытыми глазами посмотрел влево, затем вправо, три раза быстро зажмурился, свёл глаза к переносице, так, что в носу защипало, и осторожно разомкнул веки.

Они стояли в начале южного коридора первого этажа. В отличие от центрального здания, в общежитском каре почти не висело старых – и наверняка очень ценных – полотен, здесь отдавали предпочтение плодам творчества учеников: будь то нарисованные масляными красками пейзажи или карандашные портреты, сложные вышивки или красочные мозаики. Они, конечно, тоже имели свою, личную для автора этого произведения ценность, которую Костя условно относил к следующему, более высокому уровню. Но чтобы его различить, требовалась куда большая концентрация.